Белая сирень

Работа кипела. Задний фон, рисованный с полотен Куинджи, был несколько громоздок для данной сцены, но смотрелся впечатляюще. Рабочие крепили его поверху. Оля слышала их громкие голоса, находясь в зале. Оркестровая яма отсутствовала, и Ольга следила за подготовкой, стоя перед авансценой.

Жанна, уже в костюме, вышла из-за простеньких кулис и встала посреди сцены, репетируя монолог. Саблина тогда была тонкой, звонкой, с маленькой грудью и колоссальными амбициями. Пожалуй, она была единственной в сторону кого не раздавались усмешки со стороны «культурного» обслуживающего персонала ДК. Хватило парочки сальных взглядов и простонародных междометий в её сторону, чтобы Жанна восприняла их как команду «фас!». У Оли горели уши, когда из аккуратного пухлого ротика Саблиной посыпались пожелания и рекомендации взрослым мужикам.

Сейчас при звуке её голоса даже стук молотков прекратился, ибо Саблина была поистине хороша в роли юной трепетной морячки. Оля тоже не могла сдержать восхищения. И эта тельняшечка, так ладно сидящая на Жанне, и короткая юбочка-разлетайка, открывающая стройные ноги, и бутон пиона в волосах, который Ольга мастерила несколько вечеров из обрезков органзы привлекали к Жанне всеобщее внимание.

С юбочки-то всё и началось. Разглядывая Жанну, Оля вдруг нахмурилась и подошла к самому краю сцены. Отсюда ноги Саблиной казались просто нереально длинными. Ольга похлопала в ладоши, привлекая внимание актрисы. Жанна запнулась на полуслове и недовольно склонила голову.

– Жанна, простите, но подол юбки разошёлся.

– Что? – в голосе Саблиной не было даже намёка на человеколюбие.

– Подол разошёлся, – повторила Оля.

– Ну, зацепила, чего теперь?! – огрызнулась Саблина.

– Снимайте, я зашью.

– Да плевать на него! – отмахнулась Жанна, поправляя волосы.

Но для Оли это была не мелочь. Когда она поняла, что Жанна не собирается сделать то, о чём её просят, девушка упрямо стала подниматься на сцену.

Она успела подойти к актрисе и даже обменяться с ней упрямыми взглядами, когда над их головами что-то загудело. Они обе задрали головы. Ослеплённые светом софитов вновь развернулись друг к другу. Оля первая, повинуясь какому-то внутреннему рефлексу, схватила Жанну за руку и потащила за собой в сторону, с трудом разбирая дорогу и рискуя свалиться вниз.

Декорация рухнула, зацепив и осветительные приборы, и балку с собранной на ней второй кулисой, и штангу с утяжелителями, удерживающими верхний бордюр. Со сцены им всё-таки пришлось прыгать, слава Богу, расстояние перед первым рядом оказалось достаточным, чтобы не переломать о стулья руки и ноги. Горные вершины под лейтмотив снежной лавины оказались прямо над их головами, погрузив в темноту и облако пыли.

– Так вот как выглядит кладбище несыгранных ролей… – произнесла Жанна, разглядывая жирный отпечаток своей помады на полу.

***

– Вы ранены? Можете встать?

Оля очнулась, услышав глухой мужской голос. Пошевелила головой.

Её подхватили под руки.

– Кажется, ранена. Кровь. Позовите врача!

– Не надо, я сама, – Оля не смогла разглядеть лицо мужчины. В разрезе трикотажной маски лишь тускло поблёскивали глаза.

Вокруг неё творилась неразбериха. Кто-то кричал: «Дайте сюда свет! Включите фары, в конце концов! Направьте их в окна!»

Девушку толкали со всех сторон, пока она пробиралась к выходу, и только там, в кольце машин и людей, остановили, преградив путь. Зрение почти восстановилось. Оля смогла различить даже пылинки, плавающие в воздухе в радиусе света автомобильных огней. Что это – обман зрения или, не дай Бог, последствия ударов по голове? Как же теперь заниматься любимым делом, если с глазами начнутся серьёзные проблемы? Она не сразу откликнулась на вопросы другого мужчины, в штатском, который стоял прямо перед ней и внимательно разглядывал её. Он помахал перед её носом пятернёй, чтобы проверить реакцию.

– Вы меня слышите?

– Да, я вас узнала, вы следователь.

Он двумя руками обхватил девушку за плечи, но не для того чтобы обнять, а чтобы отодвинуть с прохода. Первыми вынесли носилки. Скорая стояла чуть в отдалении. Оля охнула, увидев покрытое простынёй тело, и, не обращая ни на кого внимания, поднырнула под локоть следователя, схватившись за край белой ткани.

– Серёжа?!

На неё стеклянными глазами смотрел Макаров. Простыня выскользнула из ладони Оли и повисла до самой земли. Один из санитаров недовольно пробурчал что-то, поправляя покрывало, а Ольга заметалась, высматривая друга детства.

– Вы, наверное, Сергея Мезенцева ищете? Он в машине, ему оказывают помощь. Давайте, Ольга Павловна, и мы с вами отойдём. Так будет удобнее прежде всего вам. Сейчас врач освободится.

Они пошли вместе к автомобилю. Обернувшись, Оля увидела, как выводят Тищенко. Он нервно озирался, щурясь и судорожно дёргаясь между двумя рослыми сотрудниками ОМОНа. Девушка проводила его взглядом до самых дверей чёрной тонированной машины.

– А где Гуциев? – спросила тревожно.

– Всё в порядке, Ольга Павловна, присаживайтесь.

Девушка нырнула в пропахший табаком салон и прижалась к противоположной стенке.

– Как вы узнали, где мы? Почему газ не взорвался?