Белая сирень

Лёха нехотя затормозил. Шагина, выскочив из машины, побежала в сторону от дороги к небольшому холму с каменистой поверхностью, поросшему мхом и молодой травой. Оля не выдержала и тоже вышла. Хотелось немного размяться и проветриться от табачного дыма. Она увидела, что Марина присела на корточки у основания холма. Подошла к ней и встала в нескольких шагах.

– Я в детстве часто сюда пешком ходила, – не оборачиваясь, сказала Марина. – Там дальше – перегоночная станция, где отец работал. Ну, не отец, а… – она вздохнула. – А здесь мы собаку мою похоронили. Давно ещё. Мать спьяну топором зарубила, потому что та её укусила, – помолчала. – Тут хорошо, людей мало ходит, тихо.

– Как её звали? Собаку?

Марина искоса взглянула на Олю и пожала плечами:

– Просто собака. Я же её не за имя любила, – резко встала. – Нечего тут смотреть!

Не оглядываясь, Марина зашагала обратно. Оля бросила последний взгляд на поросшую нежной зеленью землю и пошла следом.

После того как они миновали железнодорожный шлагбаум, ехали ещё около получаса. По обе стороны дороги плотной стеной высился лес. Съехав на узкоколейку и покачиваясь с боку на бок, автомобиль сбавил скорость, двинулся вглубь леса. Оле пришлось придерживать поднос, чтобы не растерять рулеты. Кидало из стороны в сторону с ощутимым размахом. Шагину, похоже, это совсем не смущало. Не выпуская изо рта сигарету, она лишь негромко материлась, когда автомобиль попадал в особенно глубокую яму.

– Там придётся пешком пройти, я не проеду, – водитель остановился в нескольких метрах от конца трелёвочного тракта, где застыла в человеческий рост высокая глиняная волна, вырытая экскаватором.

– Уже в курсе, – Марина, разминая спину, стояла у двери машины.

Оля с восторгом задрала голову и прислушалась. Высоко-высоко стучал дятел. Ни ветерка. Сосны могучими исполинами возвышались, подпирая еле видимое небо. Воздух казался сладким, словно разбавленный водой мёд в стакане. Где-то послышался голос кукушки. Оля не стала считать, а лишь внимала, закрыв глаза, пока громкое уханье и шелест крыльев не разорвал предыдущую мелодию.

Лёха открыл багажник и стал методично складывать прямо на дорогу сумки и пакеты. Ящик водки поставил последним.

– Постойте туточки, я скоро вернусь.

Обтерев руки, подхватил спиртное и, прямо через кусты, потащил всё вглубь сосняка. Оля удивлённо проследила за ним глазами и только чуть позже заметила тоненькую тропинку, ведущую в чащу.

– Надо же, где люди дачи строят. Разве так можно?

– Когда деньги есть, всё можно! – Марина достала из сумочки тонкую расчёску и несколько раз провела по волосам. Они послушно легли вдоль спины ровными прядями.

– Ты уже была здесь? – Оля следила за каждым движением Марины.

– Да, – кивнула та. И опять что-то промелькнуло в её глазах, отчего Оле стало не по себе.

– А кто эти люди?

Брови Шагиной изогнулись дугой. Она насмешливо посмотрела на Олю и покачала головой:

– Вот смотрю я на тебя и диву даюсь, надо же так прикидываться?!

Оля растерялась, не зная, что ответить.

Послышался шум сминаемой травы и сухих веток. Лёха спешил обратно, отмахиваясь от лесных мошек.

– Ну, что, попробуем за один раз всё утащить? Да я поеду.

– А когда вы за нами вернётесь? – спросила Оля, вытаскивая поднос с заднего сидения.

– Дык, если скажут, то приеду. Машина у них и своя есть, – посмотрел на Марину. – Уж теперь и не знаю, народу то явно больше теперь стало. Короче, не заморачивайтесь. Гуляйте, отдыхайте.

Они гуськом двинулись вперёд. Оля тащила поднос позади всех, отвлекаясь на разглядывание деревьев и кустов, не сразу заметив забор из толстых брёвен, за которым скрывался дом.

– Рома! – громко выдохнула Марина, поставив сумки на землю и бросаясь навстречу Морозову.

Оля опешила. Так и осталась стоять напротив входа с подносом, словно предлагая хлеб-соль.

За спиной Романа маячили Тищенко с Гуциевым. Макаров в этот момент вывернул из-за дома, неся в руках охапку поленьев. Из трубы с левой стороны деревянной постройки поднимался дымок. Морозов выглядел скорее озадаченным, чем удивлённым. Он позволил Марине обнять себя, но при этом не сводил глаз с Оли. Герман вальяжно подошёл к ней, откинул салфетку с подноса, наклонился, обнюхав угощение, потом приблизил лицо к Оле и шумно втянул воздух ноздрями.

– Что, сладкая? – Морозов в голос захохотал, оттолкнув Марину и сложившись от смеха пополам.

Впервые Оля увидела в глазах Шагиной не насмешку, а растерянность.

Когда Лёха помог затащить всё в дом, то козырнул хозяину и, насвистывая, зашагал прочь. Оля проводила его взглядом, не решаясь окликнуть и напроситься с ним, чтобы вернуться в Чудов. Раз уж Марина здесь… Она вздрогнула, когда Шагина дотронулась до её руки.