Белая сирень

Запихивая дрожащими руками вещи обратно, девушка пояснила, что знакома с семьёй Полины. Стало, наконец, понятно, что и её нашли среди остальных закопанных в роще. Ольге не нужны были расплывчатые объяснения следователя о тайне следствия и невозможности дать исчерпывающие ответы на вопрос, причастны ли к убийствам Тищенко и Гуциев. Внутри живота ворочался огненный шар подозрений, испепеляя всё то, что было до этого ещё живо в ней.

Она не смогла найти в себе силы, чтобы поехать в больницу к Мезенцеву. Вернулась домой.

В подъезде раздались шаги и детское нытьё. Оля подошла к двери и открыла её на всю ширину.

– Таня!

Булька спускалась по лестнице и одной рукой тащила за собой упирающегося Вовку. В другой руке у неё был тяжёлый пакет, который ударялся об её ноги.

– А, это ты?! – протянула Булька, отпуская сына.

Мальчишка тут же понёсся вниз, перескакивая через ступеньки.

– В больницу идём, – хмуро сказала Булька.

– Тань, – Оля облизала пересохшие губы. – Я хотела сказать… Что бы ни случилось, ты должна знать, что я…

В подъезд зашла соседка. Медленно поднимаясь по лестнице, она остановилась, увидев Бульку.

– Здравствуй, Танечка! Вот несчастье-то. А я смотрю, Вовочка побежал на площадку.

– Здравствуйте! – поздоровалась Оля, но соседка лишь смерила её многозначительным взглядом.

Оля прекрасно помнила эту женщину, живущую над ней. С тёткой они не ладили. Впрочем, Валентина мало кого привечала и тоже могла, не здороваясь, пройти мимо.

– Вот, в больницу идём, – Таня поставила пакет на ступеньку. – Знаете ведь как бывает: холишь мужа, лелеешь, детей ему рожаешь, а придёт какая-нибудь фря, и твой мужик уже в палате на больничной койке! А ведь могли и убить! – Булька бросила гневный взгляд в сторону Ольги. – Одни б**ди кругом! – припечатала она, сложив руки на груди.

– И не говори, Танечка! – в унисон пропела соседка. – Держи ухо востро! И моего такая же мразина увела. Да только недолго он с ней прожил. Под машину попал! – радостно всплеснула руками. – Вот и хоронила она, и поминки справляла, а ведь я законная жена ему! Не позволила я этой курве памятник ему поставить! Пусть так гниёт, изменник.

Таня закивала, соглашаясь.

– А что с них взять? – не унималась соседка. – Это ж по крови передаётся! Я читала, я знаю.

– Что передаётся? – в глазах Тани заплескался неподдельный интерес.

– Так б**во, Танечка! Коли тётка гулящая была, что с племянницы взять?

Ольга с шумом набрала воздух в лёгкие. Это не камень, а гранитный дождь в её сторону.

– Ведь уже, прости Господи, за пятьдесят было, а туда же – таскалась по молоденьким! Никого не стеснялась! Слышу – крадётся. Гляжу в глазок, и точно, она! Шасть в квартиру, и тишина. Тьфу, представить тошно, что там происходило, непотребство одно! А ему-то, самому, не тошно с ней было… – женщина осеклась на середине фразы, испуганно глядя на Бульку.

В подъезде воцарилась гнетущая тишина. Оля и сама стояла с открытым ртом, не в силах переварить услышанное.

Таня оказалась крепким орешком. Лицо её посерело, даже яркий макияж не смог скрыть пепельного оттенка. Подняв пакет, она стала медленно спускаться. Проходя мимо соседки, словно специально, оттолкнула её к стене, задев своей ношей. Соседка, бормоча, засеменила наверх гораздо быстрее, чем шла до этого.

Оля закрыла дверь и прижалась к ней спиной. Получалось, что даже когда она ещё жила в Чудове и тихо сохла по Мезенцеву, водрузив на его голову и нимб и корону, а за спину крылья, а её тётка бегала к нему…. Девушка потрясла головой, стараясь избавиться от возникших перед глазами картин. И эти её ночные возвращения, скорее всего, были вызваны именно походами к любовнику. Видимо, всё началось тогда, когда родители Сергея переехали в свой дом в Плещеево. Тогда же у него и появилась машина. И деньги…

Оля прижала пальцы к вискам и силой надавила. Не хотелось даже думать об этом, но мысли сами лезли в голову, и остановить этот поток было невозможно.

Получается, Валентина воровала у Морозова для Сергея. Для него копила деньги, продала родительскую квартиру. «Хорошо, хоть эту оставила!» – девушка с горечью огляделась. Да пусть бы она сгорела, эта ненавистная квартира! Олю душили слёзы. Но нет, тётка решила спалить ресторан, прикрывая свои делишки ради любовника. Только заплатить пришлось ей. И Марине.

Интересно, когда перекочевало тёткино имущество в квартиру Мезенцевых? Оля уже не сомневалась, что вещи, которые показались ей знакомыми, действительно принадлежали Валентине. Не побрезговали…

А она ещё думала, переживала, страдала от мысли, что может предать Сергея. Разве это не он предал её? Может оно и к лучшему? То, что случилось? Может, судьба была права, ведя запутанными тропами, к пониманию каких-то важных вещей?

Вот и Павел, брат Полины, сейчас на таком перепутье. Оплакивая сестру, не может смириться с утратой, поэтому обвиняет её, Полину, в том, что произошло. Избавляясь от фотографии, он всего лишь пытается повернуть время вспять хотя бы в своих воспоминаниях. Каждый справляется со своей болью по-своему.

«Хорошо, значит, я действительно эгоистка», – глаза Ольги высохли.