Белая сирень

– Я ведь Полину спрашивал, с кем она водится здесь в Чудове, – тихо говорил Павел. – А она всё смеялась. Говорила, что ничего серьёзного, мол, опыта набираюсь! – глаза его блеснули. – Это как?! – в бессильном гневе посмотрел на Олю. – Получается, без стыда, без совести мне об этом говорила?! Мне, брату! Разве мать этому учила? Съездила отдохнуть, насмотрелась тамошних дел и давай крутить и вертеть хвостом? Что же у вас там, в Москве, все так?

– Я не знаю, правда. Все люди разные. А с кем она набиралась… опыта? Извините…

– Почём я знаю? Оторвал бы этому учителю всё на хрен! На куски бы порвал! Попользовался Полькой, и в расход… И всех их… Как же никто не понял, что не человек это вовсе, а маньяк?! Что же все молчали вокруг? Как такое возможно?! Я слышал, что с вами случилось, – Павел поморщился, когда его взгляд коснулся её лица. Грим не спасает от отёков и корок вокруг ссадин. – Они сделали это с вами. Значит, это кто-то из них убил мою сестру?

– Я тоже так думала.

– Думали?! А сейчас нет?! – Павел даже отшатнулся от неё, услышав признание.

– Я надеюсь, что во всём разберутся. Правда, Павел, если относиться ко всему с холодной головой и сопоставить некоторые факты…

– Да о чём вы мне тут толкуете?!

У парня, похоже, начиналась истерика, и Оля заметила, что они стали привлекать внимание персонала и пациентов.

– Я обещаю вам, что буду держать вас в курсе. Поверьте, я сделаю всё возможное, чтобы выяснить всё. Чего бы мне это ни стоило. Меня не убили один раз… – Оля споткнулась, чуть не добавив: «…и второй».

– Хватит ли у вас сил и желания противостоять? Иногда мне хочется просто взять ружьё и перестрелять этих тварей, которые нас и за людей не считают, – Павел ещё раз внимательно посмотрел на Олю. – Зря вы так раскрасили себя. Не надо. Пусть люди видят то, что с вами сделали. Вам нечего стыдиться. Если вам понадобится помощь, обращайтесь. Я у друга остановился, вон в том доме,– парень указал на двухэтажное строение на другой стороне улицы. – Второй этаж, направо. За матерью надо смотреть, и с похоронами решить, – Павел поёжился, приподняв воротник. – Мне жаль, что с вами такое случилось,– он встал, натянул кепку на голову и, не прощаясь, сгорбив плечи, зашагал по парковой дорожке.

Чудов, восемь лет назад

…Оля обернулась и подняла голову. Половину освещённого окна занимал чёрный силуэт Морозова.

Голые колени и кисти рук свело от страха и от холода. Спина закаменела, как будто в позвоночник вросла железная спица. Отупение навалило от того, что она сама не понимала, что теперь должна делать. Бежать? Прятаться? Изображать дикого зверя, на которого Морозов решил поохотиться? Что за дьявольские игры? Разве способен человек так поступить с другим человеком?!

В растерянности огляделась, успела сделать несколько шагов, когда воздух вздрогнул от выстрела за спиной. Медленно, слишком медленно, чувствуя, как не слушаются ноги, побежала вперёд в темноте. Где-то там белеет в сумерках куст сирени, словно маяк в чёрном бушующем море.

Сердце рвётся из груди. Слёзы застилают глаза. Ей некуда бежать. Она не оставит Марину.

Есть единственный способ попробовать найти помощь: выбраться к дороге в надежде, что кто-нибудь остановится и…

«И что?!», – Оля заскулила от ворвавшихся в голову мыслей. Кто осмелиться противостоять компании нелюдей? У них оружие, абсолютная власть и полная уверенность в своей безнаказанности.

Вот и Марина, которая столько времени была с Морозовым, любила его, верила и ревновала к Оле, даже подумать не могла о том, что с ней произойдёт.

«Боженька, сделай так, чтобы она осталась жива!», – шептала Оля, пробираясь сквозь кусты.