Белая сирень

— Русские говорят: плевок из дома, плевок в дом. Моряков, возвращающихся из далекого плавания, нередко поджидает в семье лишний малыш.

— Я знаю моряка, который привез из плавания шестьдесят пять малышей, и жена их всех приняла.

— Мне не до шуток, Грета. Если хочешь, разница в том, что я не растрачивал на других душу.

— Тогда это еще хуже… — тихо сказала Маргрете. — Беда в том, что и на меня ты не хочешь потратить ни вот столечка души. Ты сам по себе, я сама по себе.

— Давай сделаем еще попытку. Проверим нашу нужность друг другу.

— Ох, Мартин, ты всегда умеешь настоять на своем, — устало сказала Маргрете. — Только к добру ли это?..

…Ранняя весна. Нексе сходит с поезда и быстро шагает по дороге к своему дому, мимо цветущих кустов и деревьев в молодой листве. В руках у него букетик полевых фиалок. Подходит к дому. Ставни наглухо закрыты, и это придает дому какой-то нежилой вид. Распахнув калитку, он быстро пересекает маленький садик, открывает ключом английский замок и входит в дом. От запертых ставен тут темно, как ночью. Нексе нашаривает выключатель и зажигает свет.

— Грета! Грета!.. — зовет он.

Никто не отзывается.

— Вставайте, сони! Отец приехал. — Он идет в гостиную-столовую, мертвая тишина. И первые следы разора ударяют его по глазам. Вся мебель на месте, но нет скатерти на обеденном столе и штор на окнах, со стен сняты фотографии в рамках, исчезли все те мелочи, что делают дом живым. Охваченный страшным предчувствием, он распахивает дверь в спальню и видит голый остов кровати. Он пятится в гостиную и наконец-то замечает письмо посреди стола. Медленно подходит, разрывает и без сил опускается в кресло. Букетик выпал из его руки.

— Все… — шепчет он. — Все!..

…Он и сам не знал, сколько времени так просидел. Он очнулся от присутствия чего-то постороннего в комнате, чего-то непомерно-огромного, вытеснившего стоялый воздух и наполнившего жилье запахами зверя и луга. Прямо перед ним высился громадный бык с устрашающей и добродушной мордой и кольцом в носу. А между могучих рогов пристроился подросток лет двенадцати в рваных штанах и грубой рубашке с закатанными рукавами. Его большой рот и пристально-пытливый взгляд делают его, несмотря на разницу в возрасте, разительно похожим на поникшего в кресле старика. Но тот, погруженный в свою боль, не сразу это замечает.

— Допрыгался? — развязно спрашивает мальчишка. — Сам виноват. Какую женщину потерял!

Нексе смотрит на него с возмущением.

— Что ты в этом понимаешь, щенок? И нечего разъезжать на быках в моем доме.

— Кто при скотине живет, все про любовь понимает, — нахально говорит мальчишка, оставляя без внимания второе замечание. — Она в сто раз лучше тебя, честнее, добрее, искренней. Да ведь ты свое дрянное мужское самолюбие тешил. Ну и получай!

По лицу Нексе катятся слезы.

— Что нюни-то распустил! Как был плаксой, так и остался.

— Помалкивай! — разозлился вдруг Нексе. — Как ты ревел, когда девушки-работницы стащили с тебя штаны?

— Нашел что вспомнить! С тебя сейчас тоже штаны стащили. Ну и видик!.. Ты же голый, перед самим собой голый, а это похуже, чем перед дурами-девчонками. Борнхольмский гранит! Так тебя прозвали. Да какой ты, к черту, гранит — мешок с мокрой глиной.

— Издеваться легко. А как жить дальше? Я не могу без нее. Я только сейчас это понял… Просить прощения, кинуться в ноги?..

— Дурр-рак! — со смаком сказал мальчишка. — Когда женщина сама уходит — это все… Назад не жди. Мужик может вернуться, женщина — никогда.

— Откуда ты можешь это знать, такой сопляк!

— У меня же твои мозги, только малость посвежее.

— Ну и наглая морда!

— Ладно. Хоть ты и гроша не стоишь, мне хочется тебе помочь.

— Задавала!

— Перво-наперво, брось реветь. Второе, пойми, что это навсегда. Греты больше не будет в твоей жизни. Ни-ког-да. Но ты еще крепкий мужик и можешь что-то написать, иначе с тобой и возиться не стоило бы. Помнишь, что ты сделал однажды, давно-давно, когда жизнь тебя тоже крепко столкнула?

— Н-нет.

— Ты взял свой старый велосипед и поехал куда глаза глядят.

— Ну и что? Кажется, я что-то себе повредил…

— Не важно. Зато спас душу. Бери велосипед и шпарь вслепую, не разбирая куда. Кривая вывезет. Поверь умному человеку. Э-гой! — вдруг закричал мальчишка и ударил быка ногой по губе, ладонью по рогам, и бык повернулся, медленно и плавно, как корабль, и понес его прочь…

Нексе подымается с кресла, выходит из дома, выкатывает из сарая старый велосипед, не без труда взгромождается на седло и катит по дороге.