Белая стая

— Неужели ты не знаешь, Светочка? Маяки — это такие высокие башни. На самой верхушке большой, яркий-преяркий фонарь горит. Свет от него далеко виден. Маяки на берегу моря, на мысах стоят. Корабли плывут и ночью издалека видят огонь маяка и знают: там земля, берег. Маяки кораблям путь освещают, помогают находить нужную дорогу.

— Ну, что ты мне, бабушка, толкуешь? — с досадой сказала Света. — Про такие маяки я знаю. Читала. Сколько раз мне про них в книгах попадалось. А вот почему Нину Сергееву называют маяком? Разве она светится?

— Какую Нину Сергееву?

— Ох, какая ты, бабушка! Да здесь, в совхозе, Нина Сергеева — утковод. Не знаешь, да? Никогда не слыхала?

— Слышала, слышала. А-а… вот ты о чём! Так тут, в совхозе, не одна Нина Сергеева — маяк. А бригадир кукурузоводов здесь есть тоже очень хороший. Тоже передовик сельского хозяйства.

— Какой бригадир кукурузоводов? Не Витин ли отец?

— Вот уж чей он отец, не знаю. Но знаю, что он награждённый. За высокие урожаи кукурузы. Таких передовиков называют теперь маяками. Хорошо названо. Маяки на башнях кораблям путь освещают, а маяки-люди другим людям путь указывают.

— Интересно. И кто же их так назвал, этих передовых людей?

— А это Никита Сергеевич Хрущёв придумал такое меткое слово. В речи на партийном пленуме назвал так людей, которые особенно хорошо работают, впереди идут.

— Только там, где сельское хозяйство, в деревне, маяки бывают?

— Почему только в деревне? И в городе, на заводах и фабриках, есть свои маяки. Я тебе говорю: это передовые в каком-нибудь общем деле люди. По-моему, даже среди пионеров могут быть свои маяки. Самые хорошие, значит, пионеры…

С некоторой даже гордостью Света покосилась на бабушку.

Вот какая у неё бабушка! Ворчит-ворчит, иной раз будто и несознательная совсем, всё норовит что-нибудь не позволить, а сама очень многое понимает и знает.

ЛИВЕНЬ

Из тех семи утят, которые убежали с опытного участка через дырку в изгороди, как ни странно, ещё один нашёлся. Его принесла рабочая совхоза, жившая недалеко от утятника. Утёнок приблудился к её уткам. Когда женщина заметила, что один утёнок у неё лишний и больше ростом — старше, она принесла его пионерам. Возвращённому бродяжке нацепили на лапку кольцо с номером 98. Таким образом, из опытной группы совсем потерялись только два утёнка.

Начисто исчезли — и следов никаких не обнаружилось — два утёнка из контрольной группы, номер 29 и номер 85. Группа эта была расположена дальше от леса, изгородь и сетки там были целы. Куда девались утята? Неизвестно. О том, что она видела, как на этом участке утята взлетели в воздух, Света так никому и не сказала. И сама уже стала как-то забывать об этом странном случае.

А через несколько дней такое случилось бедствие, что о пропавших утятах все, даже Таня, перестали думать.

Жуткий тот день начался очень хорошо. С утра Таня повела Свету на брудеры. Так называются помещения, где содержатся утята, привезённые из инкубатора. Они там должны подрасти, и тогда уже можно отправлять их в летний лагерь, к воде.

Необыкновенно удачно девочки явились на брудеры. Как раз привезли из инкубатора маленьких утят. Перевозят их в таких же ящиках, что и подросших утят и больших уток.

Женщина-зоотехник отодвинула верхние планки, а в ящике точно жёлтая каша кипит и слабенько попискивает.

Двухдневные-трёхдневные утята в куче очень похожи на жёлтую кашу. А каждый утёнок — это ярко-жёлтый, пушистый катышек с крошечным клювиком, крошечными лапками, с чёрными блестящими глазками-бусинками и таким ребяческим выражением, что Света вскрикнула от восторга.

Держа утёнка в пригоршнях, прижимая его к груди, Таня нежно приговаривала:

— Маленький! Крохотка! Будто игрушечный, верно? Мяконький до чего!

Света смотрела на подругу с завистью. Как смело взяла Таня утёночка в руки! А ведь к такому, и правда, страшно прикоснуться. За шею его не потащишь, у него и шеи-то нет, он весь ростом с мячик от пинг-понга.

Всё-таки, поколебавшись и затаив дыхание, Света тоже взяла осторожно в обе пригоршни жёлтый катышек. Пушистенькое, тёплое закопошилось между её ладонями. Ну что за прелесть!

И подумать только, что через каких-нибудь два месяца такой жёлтенький катышек превратится в большую белую толстую утку. Просто чудеса! Однако это так. Утка за шестьдесят-шестьдесят пять дней увеличивает свой вес в пятьдесят раз. Вылупившись из яйца, утёнок весит граммов сорок — пятьдесят, а двухмесячная утка весит два, два с половиной килограмма. Действительно, утка не шутка. Впрочем, эту поговорку Саша выкрикивал как раз наоборот. Вертится на одной ноге и припевает:

— Утка — шутка — прибаутка!

Погода в тот день, как и все дни, стояла прекрасная. С полдня стали появляться на небе облака; солнце то показывалось, то скрывалось. Но люди были этому рады: пекло всем надоело. И для огородов плохо, когда слишком сухо.

Часов в пять Света сидела у окна в избе и спокойно читала книгу.