Белая стрела

— В таком разе переходим к первому, — продолжил Могила. — На прошлой сходке, четыре года назад, мы вроде решили этот вопрос, но ничего не поменялось. Братва по-прежнему воюет меж собой, ряды редеют, уходят лучшие из нас. В чем дело?

— Земли на всех не хватает, — пробасил кто-то с середины стола.

— Ее как раз хватает, — покосился в ту сторону Дед Хасан. — И того, что на ней имеется для нас. Решение сходняка — закон. Его уважать надо.

— Вот-вот, — поддержал его сидевший напротив средних лет подмосковный вор с погонялом Колючий. — А кто не уважает, поставить на нож. Чтоб было неповадно.

— Ты, что ли, ставить будешь? — хмыкнул низколобый со шрамом на щеке крепыш, сидевший посередине.

— А хоть бы и я, — сузил глаза Колючий, — если сходняк прикажет.

— Кишка у тебя тонка, — оскалился низколобый.

— Не выступай, Басмач! — обернулся к нему седой авторитет с морщинистым лицом. — Не на базаре.

Завязалось обсуждение, длившееся почти час, по которому приняли решение: разборки прекратить, а кто будет уличен в нападениях на своих, лишать жизни. Перешли ко второму вопросу. Он был особым.

Воровской общак существовал с давних пор и изначально служил для оказания помощи (подогрева) тем из них, кто оказался в местах лишения свободы. Менялся мир, менялся криминал, а вместе с этим назначение тайной кассы.

Теперь, помимо изначального, общак использовался для подкупа чиновников, правоохранителей и судей, закупки оружия и иных подобного рода целей, становясь финансовой основой воспроизводства криминала. Как в старые времена, он имелся в нескольких регионах страны, в тайных, особо охраняемых местах, под бдительным надзором специально назначенных смотрящих, в деньгах, золоте и бриллиантах.

Настали новые времена, «железный занавес» упал, преступность становилась интернациональной. Скрываясь от правоохранителей, российские бандиты нередко уезжали за рубеж или отправлялись туда на отдых, где вступали в контакты с местными. И от них узнали, что там общак не лежит мертвым грузом, а давно помещен в банки, где приносит изрядные проценты.

Молодые и более продвинутые решили перенять этот опыт и рубить бабки, не отходя от кассы, но старшие воспротивились. Мол, банк может лопнуть, а его хранилища обыщут менты — и, как говорят, гуляй, Вася. Свои же тайные места более надежные.

Вот и встал на сходке этот вопрос.

Первым по нему высказался седой, осадивший Басмача, смотритель общака европейской части страны, от Москвы до Урала. Кличку он имел Грач и был вором старой закалки. От активных дел отошел, но имел безупречную репутацию, почему и занимался столь важным делом.

— Все это лабуда, — сказал он, блеснув золотой фиксой. — Наплевать и забыть. Так берегли общак наши деды, так должны и мы. А заморская шелупонь не указ, когда они еще по деревьям скакали, на Руси уже был Соловей-разбойник.

— Га-га-га! — загоготали сразу несколько авторитетов.

— Не скажи, — подождав, когда стихнет смех, заявил сидевший напротив, лет тридцати, законник Дока. — Наше бабло лежит абы как, а ихнее работает.

— С работы кони дохнут, Юрок, — наклонился вперед Грач. — Так что лучше не баклань и слушай старших.

Разгорелись жаркие дебаты. Одна часть сходки была за опыт зарубежных коллег, вторая против. В итоге приняли решение: общак ни в какой бизнес не вкладывать, все оставить по-старому.

Осталось рассмотреть последний вопрос, для чего охрана впустила в зал нового человека. Это был угрюмого вида жилистый парень с квадратным подбородком.

— Присаживайся, Боксер, — указал рукой Дед Хасан на поставленный перед сходкой стул.

Тот пружинистым шагом прошел в центр, уселся и уставился в пространство.

— Кто рекомендует? — обратился к ворам Могила.

— Я, — приподнял руку один, по кличке Кумпол.

— Рассказывай.

— Боксер — правильный вор, чтит наш закон и имеет две ходки. Его братва исправно платит в общак, так что достоин короноваться.

— Вторая рекомендация? — поинтересовался один из сидевших за столом законников.

— Из последней зоны, где Боксер тянул срок, пришла малява от Луки, — неторопливо сказал Колючий. — Вел там себя достойно, в актив не входил, был в отрицалове.

— Может, у кого есть предъявы? — оглядел сходку Могила. Их не оказалось. Тогда самый старый из воров, Грач, торжественно объявил Боксера коронованным и дал наказ чтить воровской закон. На что тот, встав, ответил клятвой.

— Хиляй к нам, — сделал радушный жест Дед Хасан, и Боксер переместился туда вместе со стулом.

— Ну что? — откинулся на спинку своего Могила. — Толковище окончено, прошу участников подкрепиться, чем бог послал.

Все встали и, соблюдая очередность, вышли из зала, направившись по мягкому паласу коридора на открытую веранду. Она тянулась вдоль тыльной части ресторана с видом на сосновый бор, в котором звонко рассыпал дробь дятел.

— Ну, прям как у Репина, «Утро в лесу», — сказал кто-то из авторитетов.