Белая тигрица

Он просто задыхался от злости, его черные глаза метали молнии, подбородок трясся, зубы стучали. Они с бароном растащили нас в разные стороны.

— Ты что, не видел, я тебя спрашиваю, что я у него в ногах валялся?! Он мой! Он гений! С этой минуты ни один волос с его головы не упадет, понятно?!

На этот раз он не шутил. Яростно надышавшись в лицо ошеломленному Андорму, он отвернулся и, не глядя на меня больше, взял барона под руку, почти повис на нем.

— Пойдем, отец. Не получилась наша охота…

Барон повел его медленно и осторожно, молча, но с потаенной отцовской нежностью. Я давно заметил, что этот женоподобный, взрывной мальчишка, пожалуй, единственная его слабость. Даже к дочери своей Оорл так не относился. А Нарцисс, тот вообще никого не любил, кроме самого себя.

— Истерик! — пробурчал ему вслед Андорм.

Сам он был немногим лучше. Мы остались вдвоем у догорающего костра. Разнимать нас было больше некому.

— Я не прощу тебе этого никогда, — сказал я.

— Пойдем лучше напьемся, — предложил он, — только вдвоем. Как раньше. И ты будешь петь мне песни. Мне, а не этому сопляку.

— Как раньше не получится.

В нем происходила какая-то борьба, лицо все время дергалось, и выражение его было неуловимо: от презрения до досады. Я ждал, чем же эта борьба завершится.

— Я тебя жду в гостиной на третьем этаже, — сказал он наконец, как будто ничего не произошло, — и не забудь свою лютню, — отвернулся и тоже направился в темноту.

И я остался один.

*************************************************

************************

"Неделю он приходил на берег к серому камню, но тигрица больше не появлялась…"

Нолли тихо встала и поднялась по лестнице на второй этаж, оттуда она еще оглянулась на меня, перегнувшись через перила, перед тем как исчезнуть совсем. Первым моим желанием было броситься за ней, особенно после того, как я увидел ее смертельно бледное, с дрожащими губами лицо, но потом решил, что мне порядком надоели ее капризы, и что ревновать меня к прошлому тем более глупо, что сама она в это же самое время была невестой моего графа.

Ради этой голубоглазой статуэтки с белыми локонами Андорм забросил и друзей, и охоту. Меня эта надменная юная дама замечала не больше чем клопа, правда, после истории с тигрицей стала бросать в мою сторону любопытные взгляды.

Обиделась! Похоже даже, что испугалась. Чего, собственно? О ней тут не было ни слова. И не будет. И об отце ее не будет, и о муже. Просто некий граф давным-давно полоснул плеткой по лицу своего придворного музыканта. А музыкант мог бы уйти на все четыре стороны, но держала его в этом мрачном замке белая тигрица, которая все не появлялась. Уж и все тропы были исхожены, и все овраги облазаны, и все песни перепеты, но нигде и следов не было от этой бестии!

Про меня как будто разом все забыли: и граф, и Оорл, и этот истеричный тип с серьгой в ухе. Графа развлекала Нолли, Нарцисса — его любимчик Кристофер, а Оорл в развлечениях не нуждался. Он часто запирался за железной дверью на третьем этаже, никого туда не пускал, и не выходил на стук и крик, как будто проваливался куда. От скуки я пытался взглянуть на его окна со стороны леса, и это были четыре окна, в которых никогда не горел свет. Мертвые окна. Если честно, то я даже пытался забраться туда по стене, она была, как нарочно, вся в уступах и трещинах, но дальше второго этажа не долезал — падал в лопухи. Потом мне это надоело.

Барон был неразговорчив, коренаст, широкоплеч, могуч одним словом, густые волосы поседели полностью, а борода еще оставалась черной. Такими же черными и пронзительными были у него глаза. Был бы я не музыкант, а художник, я б писал с него картины!

Однажды вечером выпал снег, неожиданный и преждевременный. Выпал, чтобы на следующий день без следа растаять, но то было на следующий день! Хлопья кружились на ветру, залепляли окна и падали на зеленую еще траву. Слуги, которые пробегали без конца по внутреннему двору, оставляли на булыжниках торопливые грязные следы. Я был один в своей комнате, уныло смотрел на эту картину и думал, что белая тигрица на снегу не видна, зимой ей легче спрятаться, хотя она и так неуловима. Не хочет и не приходит. Забыла обо мне. Всё началось очень красиво, а кончилось неизвестно чем. Пустотой и одиночеством…

Другое окно выходило на лес, он был прекрасен как всегда и безнадежно бел.

Я чувствовал себя пленником в этой крепости, мне надоело шумное веселье, обжорство, тупые разговоры. В другое время я бы попросту напился, но сейчас и этого не хотелось. Я распахнул окно и долго стоял на ветру в одной рубашке, надеясь, что хоть холод меня встряхнет и взбодрит. Снег летел в лицо.

Потом пришли люди Нарцисса и деловито потащили меня в его покои. Я всю дорогу упирался, потому что не люблю, когда со мной так бесцеремонно обращаются, но силы были явно неравны. Если этот тип хотел, чтоб я его развлекал, то совершил большую ошибку, так меня разозлив. Меня практически втащили за шкирку и швырнули к его ногам.