Белая тигрица

— Музыкант доставлен! — радостно отрапортовал тупоголовый капитан Тирри, которого я под конец все-таки пихнул локтем под ребро, — упирался, правда!

Нарцисс сидел посередине широкой кровати, рядом с ним лежали две или три женщины, одну из них, кажется, звали Эльва.

После доклада капитана он моментально вспыхнул.

— Что?! Упирался?!

— Еще как!

— Так ты что, скотина, притащил его силой?!

— Я… я же…

Капитан был сбит с толку, впрочем, как и я.

— Дубина! Дрянь! Кретин! Сгною к чертям! — гневался Нарцисс, и, по-моему, только нагота не давала ему вскочить и вцепиться в бедного Тирри хищными руками, — как ты посмел к нему притронуться?! Он бог! Ты что, не понял?!

Капитан, разумеется, даже не подозревал, что я "бог", он молча и медленно пятился к дверям, на лице было смятение.

— Целуй ему сапог! — рявкнул Нарцисс, — я кому сказал! И убирайся отсюда к свиньям!

И мой сапог тут же облобызали. Удовольствия мне это не доставило, а врага я нажил себе наверняка. Я вопросительно смотрел на этого истерика, не понимая, зачем ему это нужно.

— Извини, — сказал он совершенно спокойно, словно кто-то другой орал тут, срываясь на визг, полминуты назад, — бестолочи кругом, сил нет… проходи, садись.

Я сел на край кровати. Своими грязными штанами на атлас и кружева. Женщина подвинулась и погладила мою руку, она была не местная, из тех, что этот тип привез с собой.

— Погода сегодня мерзкая, — сказал он, — я даже в лес сегодня не выезжал.

— Мерзкая, — согласился я.

— А завтра будет такая слякоть! Ненавижу слякоть… Скоро уеду отсюда, всё равно никакой охоты, одна маета…

— Да, вы правы, здесь уже нечего делать. Даже пить надоело.

— Однако по такой жиже ехать — тоже мало удовольствия. У меня слишком большой обоз. Так что, придется развлекаться тут, пока не подсохнет.

Эта фраза ничего хорошего мне не сулила. Он желал развлекаться! Я наконец позволил себе отвести от него взгляд и увидел свою кислую мину в зеркале. Зеркал было много, куда ни повернись, очевидно, он приказал развесить их для самолюбования. Нарцисс — что тут еще можно сказать? И не скрывает этого.

У меня не было желания его развлекать. Я был зол на весь свет и полон безысходной тоской. Я не понимал, что я тут делаю. Зачем я придумываю сказки, которые никто не слушает, зачем пишу песни, под которые все только обжираются и пляшут? Зачем, зачем, зачем мне это надо? Чтобы просто быть услышанным? Кем?! Этими пресыщенными господами? Сейчас этот тип пообещает мне полцарства, потом истерически заржет, а потом забудет о моем существовании еще на месяц.

— Ты чем-то расстроен? — спросил он внимательно, прямо по-отечески, — что-нибудь случилось?

— Просто устал, — сказал я.

— Граф тебя больше не обижает?

— Нет. Хвала Господу, он, кажется, вообще забыл о моем существовании. Его интересует только Лючия Оорл.

— Ты думаешь, это заслуга Господа?

Теперь он усмехался. Самодовольно и снисходительно. Эльва преданно обняла его и поцеловала. У меня слов для ответа не нашлось.

Через минуту он от своей дамы оторвался и снова впился в меня стеклянными черными глазками.

— Завтра вечером я хочу устроить бал. В зале Предков. Никакого обжорства! Клянусь! Только танцы. Я обожаю танцевать!.. Так вот, поскольку здесь нет моего оркестра, ты возьмешь всех музыкантов, какие тут найдутся…

— Да что я понимаю в танцевальной музыке?!

— Нет-нет! Я буду танцевать под твою музыку!

"Как поет, как поет флейта!

Как взволнован ее голос!

И встает за окном лето,

А в глазах у тебя холод…" Божественно!

Слух у него был хороший. Я ушел, раздираемый противоречивыми чувствами, совершенно сбитый с толку. С одной стороны, мне было совсем не до увеселений, мне хотелось в лес, в заснеженный холодный лес, к моей непостоянной тигрице. А с другой стороны, я был польщен, что ему, кажется, всерьез понравились мои песни. Как будто самовлюбленный дурак, истерик, мальчишка, а ведь что-то понимает! Черт с тобой! Я устрою тебе праздник! Ты у меня будешь хохотать до слез и падать от усталости. Веселил же я своего графа, развеселю и тебя!

Зал Предков был огромный, с низким потолком. В нишах молчаливо висели портреты и грозно стояли рыцарские доспехи разных эпох. Если б они вдруг ожили, то без труда перебили бы всю нашу праздную компанию. Факелы горели ярко, мозаичный пол блестел, портреты равнодушно взирали на танцующих.

В окна летели комья снега, а наш маленький сводный оркестрик изнемогал от жары и духоты. Разучить мы успели вещей десять и теперь играли все по второму и третьему разу.

Нарцисс танцевал с одной из своих дам, он был одет во все красное, только плащ был белый, а волосы черные. Дама была в лиловом, она плыла по залу как челн по гладкой воде и не отрывала влюбленного взгляда от своего кавалера. В жизни не видел более красивой пары!