Белая тигрица

   Я смотрел на него и чувствовал, как между нами стремительно вырастает пропасть, так неожиданно, так внезапно, так подло... и я опять остаюсь один.

   - А может, я и есть Энди Йорк? - спросил я обреченно, потому что отступать как будто было некуда, - тебе это не приходило в голову?

   - Ты не Энди Йорк, - сказал он, оборачиваясь, - и я в этом совершенно уверен.

   - Почему же? - удивился я.

   - Во-первых, - он усмехнулся, - потому что ты не умеешь петь, а во-вторых... ну, какая тебе разница? Был бы ты Энди Йорк, я бы тебя на порог не пустил. Но ты, к счастью, не имеешь ничего общего с этим иноземным выскочкой.

   Пропасть выросла до гигантских размеров.

   - Да что ты о нем знаешь? - спросил я мрачно.

   Ольвин пожал плечом.

   - То же, что и все.

   Спорить было бесполезно, тем более, что он был прав. В свое оправдание я мог сказать только, что таланту позволено больше, чем простому смертному, но этого тоже еще никто не доказал. Да и сам я все-таки сбежал от такой жизни, и ничего мне уже не надо: ни власти, ни богатства, ни славы, ни всех сопутствующих удовольствий. Это всё иллюзии. А вот шрам на лице - это реальность, его не сотрешь. Он жжет. Он напоминает, что ты всего-навсего слуга.

   Я бессознательно дотронулся до своей левой щеки и понял, что ненависть моя никуда не делась. Она со мной. Навсегда.

   - Ну а если я все-таки Энди Йорк? - усмехнулся я, - я ведь тоже из Озерии, я скрываюсь, со мной красивая девушка, и я, в конце концов, тоже пишу песни. Всё сходится.

   - Не всё, - улыбнулся Ольвин, - успокойся.

   - Ты... в этом уверен?

   - У меня есть на то причины. Но это мои личные с ним счеты, и никого больше не касаются.

   - У тебя? С Энди Йорком?! - земля стала тихо уходить из-под ног, - что он тебе сделал, Ольвин?!

   Если б речь шла не обо мне самом, а о ком-то другом, я бы, наверно, пошел и убил бы этого типа, я убил бы на месте даже того, кто повысил бы на него голос!

   - Он негодяй и развратник, - спокойно сказал Ольвин, - вот что только я могу тебе сообщить. Но ты не волнуйся, я с ним сам как-нибудь разберусь.

   Я лихорадочно вспоминал, где судьба умудрилась столкнуть нас раньше, но такого быть просто не могло! Я бы его запомнил! Или он что-то путал, или я сошел с ума...

   На прощанье Даная улыбнулась нам и помахала рукой, я мысленно поцеловал ее в губы, и это как-то примирило меня с окружающей действительностью. Ольвин шел не оборачиваясь.

     ************************************************************

   ****************************

     Изольда вязала. Из всех помещений она предпочитала кухню и даже вязать приходила именно туда, поближе к своим кастрюлям. Горел камин, тускло отсвечивали дверцы буфета и развешанные на стене сковородки. Я сел ближе к огню, прямо на пол.

   - Что случилось, детка? Тебя кто-нибудь обидел?

   - С чего ты взяла?

   - Показалось... В желтой кастрюле вишневый компот.

   - Компот! Котлеты, жареная рыба... носки, варежки!

   - Что с тобой, Мартин?

   - Не верю...

   - Чему не веришь? Что случилось?

   - Это всё не твое.

   Я думал, она не поймет, но она помрачнела и отложила вязание в корзину с клубками.

   - А что мое?

   - Да весь мир твой! Ходить босиком, купаться в море, лазить по ущельям, любить, мечтать... ну какая ты домохозяйка? Посмотри на свои глаза: ты же дикая. Дикая кошка.

   - Да, я знаю... - неожиданно согласилась она, - я сама это чувствую. Всё время тянет куда-то, хоть кричи. И сны снятся то про лес, то про горы. Это, наверно, от матери. Она была, как ты говоришь, дикая... ты знаешь, если верить в то, что у каждого свое предназначение, то я, наверно, родилась для другой жизни. Потому и мучаюсь... да нет, всё это чушь! Я такая же как все, просто старая дева. Мне бы кучу ребятишек, я бы утирала им носы и ни о чем уже не думала... у тебя рукав порвался, снимай, я зашью.

   - Ну вот, теперь рукав...

   - Нолли не сердится, что ты подолгу сидишь со мной?

   - Мы друг другу доверяем.

   - Это замечательно. Такая любовь, как у вас, редко встречается, я вам даже завидую.

   - А ты никогда никого не любила?

   - Я, как и все девушки королевства, была влюблена в Эриха Второго. Но это было так давно!

   - Я его видел только на портрете.

   - Он был прекрасен. Говорят, Эрих Третий тоже очень красив, но не похож на него ни капли... Впрочем, все это было несерьезно. Один раз я влюбилась в священника. Он все время прятал от меня глаза, наверно, я ему тоже нравилась. А потом мы уехали в другой город. А еще мне нравился один аптекарь, но он был женат, у него было четверо детей...

   Мы говорили долго, пока не пришел Ольвин. Когда он заглянул, Изольда смутилась, наверно, потому что я сидел у нее в ногах, да еще и без рубашки. Раньше с ней такого не было.

   Он только улыбнулся.

   - Я помешал?

   - Нет, - сказал я, но он уже понял, что здесь немного лишний.

   - Ладно... ты зайди ко мне потом, хорошо?

   - Конечно.

   Изольда откусила нитку и протянула мне рубашку.

   - На. Иди к нему, наверно, что-то случилось.

   - Ты думаешь?

   - Я чувствую.

   Я поднялся к нему в комнату.

   - Представляешь, - сказал Ольвин, недоуменно пожимая плечами, - у меня пропала книга! Ума не приложу, куда она делась...