Белая валькирия

– Самого товарища Хотиненко я бы со временем отправила на высшие командирские курсы в Москву.

– Сейчас слишком тяжелая обстановка на фронте, Анна Генриховна…

Глава 7 Красный Воронеж

Воронеж.

Прибытие.

28 августа, 1919 год.

Штерн и Лабунский прибыли в город Воронеж 28 августа. Пересечь линию фронта оказалось очень просто. Они имели документы красноармейцев 31-й дивизии, которые находились на излечении в госпитале после ранений. В солдатских простых бесформенных шинелях, в ботинках с обмотками, давно не бритые, они мало походили на офицеров белой армии.

Штерн этот город знал хорошо еще с довоенных времён. Потому провел Лабунского кротким путем до базарной площади, где было в тот день многолюдно.

– Вот вам и новая власть, друг мой, – тихо сказал Штерн, указав на торговые ряды. – Во что превратилась самая хлебная губерния России.

– Так теперь везде, друг мой. Но прекрати «выкать». Мы простые солдаты.

– Забылся. Вспомнил, какие магазины здесь были! Торговые дома известные на всю Россию.

На рынке цены стояли высокие и за деньги в нынешних условиях многие крестьяне торговать продукты не хотели. Процветал товарообмен. Рабочие местного завода заработную плату получали производимым товаром – зажигалками и сковородками. Крестьяне охотно меняли на это крупу, масло, овощи.

Офицеров снабдили советскими деньгами – совзнаками, но этот способ оплаты при угрозе занятия города белыми был непопулярен. Правительство Деникина не признавало эти денежные средства, хоть это и вызывало недовольство войск, которые смогли заполучить подобные купюры во множестве, ограбив советские банковские учреждения. Но Особое совещание считало недопустимым признавать эти деньги хотя бы временно.

Потому в распоряжении контрразведки были целые ящики совзнаков. Слишком купные номиналы им давать не решились. Все же шли они как обычные солдаты. Но в карманах Штерна и Лабунского были купюры достоинством в 100, 250, 500 и 1000 рублей.

– На что они эти деньги? – спросил крестьянин, торгующий махоркой. – Вот коли серебро есть, тогда сговоримся.

– Нет серебра, отец. Возьми тогда 1000 рублей.

– А коли они придут? Чего я тогда с энтими бумажками делать буду?

– А коли я тебя, рожа кулацкая, привлеку за контрреволюцию? Чего тогда?

– Ты того, солдатик. Не шуми! Я пуганый!

Лабунский увел Штерна подальше от скандала.

– Премьера прошла с успехом, Петя, – сказал капитан. – Нас приняли за большевиков.

Люди на базаре обсуждали новости и слухи.

– Под городом-то красные окопы роют. Проволоку тянут.

– Дак сказывают, что Мамонтов уже рядом!

– А чего возьмут они город-то?

– Возьмут. Силища, говорят, прёт невиданная.

– Кто говорит-то?

– Дак знающие люди болтают!

– Болтают! Дурья твоя башка! Чего болтают? В город полк товарища Фабрициуса пришёл вчера. Я сам видал. А ты болтают.

– Да мамонтовские казачки твоего Фабрициуса порубают в капусту.

– Это мы еще посмотрим, дядя. А ты, видать, за белых?

– Да уж известно не за коммунистов-христопродавцев.

Сказавший это мужик в картузе сразу поспешил скрыться в толпе.

– Видал, какие настроения в городе? – спросил Штерн.

– Обыватели. Они всюду одинаковы. Ты знаешь город. Нам еще далеко?

– Дак почти пришли. Поселимся с комфортом в дворницкой.

– Где?

– В дворницкой. А где селиться рядовым солдатам? Не в гостинице «Лондон». Там ныне сплошь комиссары и бабы комиссарские.

– Будем надеяться, что теперь нам повезет больше чем тогда в Екатеринодаре.

– Надеюсь, что товарища Губельман в этом городе нет.

– Не думаю, что ты прав.

– Ты о чем?

– Товарищ Губельман вполне может оказаться в Воронеже.

– Откуда знаешь?

– А где ей быть? Здесь разворачиваются основные события, и она у них фигура важная.

– Возможно, что это так. Но Воронеж город большой. Дай бог, не встретимся. Сегодня нам день для обустройства, а завтра идем на встречу с капитаном.

Штерн увидел листовку, наклеенную на столбе. Он подошел и прочитал:

«ВОРОНЕЖСКИЕ РАБОЧИЕ И СЛУЖАЩИЕ! ВРАГ У ВОРОТ! КРАСНЫЙ ВОРОНЖ В ОПАСНОСТИ! Свист казачьей плетки и стоны замученных рабочих и служащих в разных местах Воронежкой губернии доносятся до нас! Наймиты буржуазии – казаки, калмыки, горцы разных народов Кавказа и обманутые крестьяне наступают с севера и юга. Всюду они творят грозный суд и кровавую расправу под командой царских генералов. В этот тяжелый момент ВОРОНЕЖСКИЙ КОМИТЕТ ПРОФЕССОНАЛДЬНЫХ СОЮЗОВ призывает всех трудящихся к оружию! Не отдадим Красного Воронежа! НА ПРАВЫЙ БОЙ!»

– Видал? Забегали большевички.

– Они гонят в город войска. Объявили мобилизацию. Непросто будет нашим его захватить.

Лабунский вдруг опустил голову и поспешил спрятаться в проулке, схватив Штерна за рукав шинели.

– Ты чего?

– Ты видел кавалеристов с той стороны улицы?

– Да. Ну и что?

– Это ответ на твой вопрос о товарище Губельман.

– Не понял тебя, там было трое мужчин.

– Тот в кожаной куртке с маузером в ореховой кобуре Хотиненко.

– Тот самый из банды Глинского царька?

– Он самый. И судя по знакам на его рукаве, он у них поднялся высоко. А где Хотиненко там и Анна Губельман…

***