Белая валькирия

«Добровольческая армия, начертав на своих знаменах лозунг «Единой и неделимой России», стремится к восстановлению в стране правового порядка, к созыву народного собрания на основах всеобщего избирательного права, установления областной автономии и широкого местного самоуправления. Главнокомандующий генерал Деникин по вопросу о разрешении земельного вопроса в России постановил немедленно приступить к земельной реформе для установления земельной нужды трудящегося населения, малоземельным наделение землей произойдет за счет казённых и частновладельческих земель!»

–Не желаешь почитать? – Лабунский протянул газету Штерну.

Но тот отмахнулся. Он примерял новый френч с только что пришитыми погонами.

–Я заранее знаю, что они там написали. Всюду одно и тоже. Законность и порядок. Самоуправление. Рабочее законодательство. Защита труда от капитала. Частная собственность. И все прочее. Нет! Меня больше волнует бал. Васильев обещал нам достать приглашения. Говорят, будет много дам.

–Куда он еще нас определит на службу?

–Одевайся. Что ты смотришь на френч? И погоны не пришил до сих пор.

***

Утром капитан Штерн был назначен командиром особого отряда и вместе с поручиком и десятком солдат полицейской команды обходили восточные районы города.

–Вот вам и новая служба, капитан.

–Временная. Пока не установим в городе крепкую власть.

–Красные отошли от Воронежа совсем недалеко.

–Сюда их уже никто не пустит. Есть приказ генерала Деникина о наступлении на Москву по всему фронту.

Они вышли к товарной станции и им навстречу выбежал мужчина в поношенном пиджаке и картузе.

–Ваше благородие! – обратился он к Штерну. – Там красный.

–Кто?

–Краснопузый с винтовкой.

–Какой еще краснопузый? Их неделю назад выбили из Воронежа. Тебе не показалось ли спьяну?

–Не пил я ничего уже два дня, ваше благородие. Там у линии складов, что ранее за купцом Вавиловым были, стоит солдат со звездой. Стоит на посту. Я-то мимо проходил и он меня отогнал. Я еще удивился, откуда красный то? А он стоит.

–Часовой? – удивился Лабунский. – Странно все это.

–Веди, посмотрим.

Штерн подумал, что мужчина что-то напутал. Не мог здесь остаться русский часовой, поставленный у складов красными. Да и конники Шкуро давно были в городе. Как это могло получиться, что он все еще стоял?

Но это оказалось правдой. Только часовой был не русским, а китайцем, полк которых сражался на стороне Красной армии. Никакой русский солдат так долго бы не выдержал. Но китаец есть китаец. Понятие дисциплины у них иное.

Штерн оставил отряд у стены соседнего здания, а сам пошел к часовому. Он вскинул винтовку и остановил его окриком.

– Стоять на месте!

– Ты что стоишь здесь?

– Приказ командира! Стоять на месте!

– Какого командира? Твоего командира давно след простыл, дурак.

– Нельзя никого пускать. Меня командира поставила. Командира пустить не велела.

Штерн сделал еще шаг, и китаец передёрнул затвор. Капитан выстрелил первым. Китаец упал.

Лабунский подбежал к Штерну.

– Вот что такое дисциплина, поручик. Издохнет на посту, а не уйдет. А наши что? Бросил все, и деру в сторону родного дома. Пусть другие воюют. А ты давеча говорил о том, что в морду бить мужика не надо. Вот их и лупят почем зря. Вот результат.

Лабунский ничего не ответил командиру. Он смотрел на мёртвое тело часового, который исполнил свой долг до конца…

***

– Поручик Лабунский здесь? – спросил адъютант военного губернатора Воронежа поручик Петров.

– Здесь Лабунский!

– Прошу вас следовать за мной, поручик. Приказ губернатора!

– Иду за вами, поручик. Но что случилось?

– Военный губернатор полковник Кальве назначает вас, поручик, младшим адъютантом в канцелярию военного губернатора.

– Адъютантом? Меня? Но у меня нет никакого опыта такой работы, поручик. Я строевой офицер.

– Но полковник помнит вас по уланскому полку. А вы? Вы не помните полковника?

– Ротмистр Кальве? Мы вместе служили в 1915 году! Как же мне его не помнить.

– Теперь он полковник. И как только услышал про вас, сразу захотел видеть вас при себе. Работа совсем нетрудная. Всеми делами ведает старший адъютант капитан Рихман. И у нас два младших адъютанта, я и прапорщик Егоров. Теперь еще и вы, поручик.

***

Воронеж

Поручик Лабунский

15 октября, 1919 год.

Пётр Лабунский действительно в 1915 году несколько месяцев воевал под командой ротмистра Кальве. Они даже сдружились тогда и однажды Лабунский спас жизнь своему командиру. Затем война разбросала их и более они не виделись. И вот судьба снова столкнула двух офицеров лейб-гвардии уланского полка.

– Петр! Ты совсем мало изменился!

Полковник горячо пожал ему руку.

– Густав Карлович. Искренне рад вас видеть.

– Я узнал, что ты уже неделю в Воронеже и даже не дал о себе знать.

– Если бы я знал, что новый военный губернатор это вы, Густав Карлович. Мне ведь даже фамилии нового губернатора не сказали.

– А вот я как узнал, что в роте капитана Штерна в полиции служит поручик Пётр Лабунский, сразу понял, что это ты. Давно в Добровольческой армии?

– С весны 1918 года.

– У тебя Дроздовский знак на мундире. Ты в дивизии «Дроздов»?