Белая ведьма Азеила (СИ)

А проснувшись, с сожалением признала, что, хотя Кларий совершенно не нравится ей как человек, но как мужчина — весьма ее привлекает. Повозилась в его объятиях, устраиваясь поудобнее, и вздохнула. В чьей постели он побывал, прежде чем прийти к ней? Хорош ли он как любовник, или в постели столь же эгоистичен, как вне ее? И почему Вейлану вообще это волнует, если невинные объятия — все, что может позволить себе Кларий в ее отношении?

Но посторонние мысли оставили ее, стоило девушке осознать, что разбудил ее отнюдь не Кларий.

Она услышала гул. Далекий шум, постепенно нарастающий, он тревожил и нервировал, мешая мирно спать. И, как ни пыталась Вейлана определить источник этого гула, у нее не получалось. Пока не стало слишком поздно.

Здание тряхнуло так, что девушку подбросило на кровати. В полной темноте — довольно страшное ощущение, к тому же кровать продолжила ходить ходуном, и Вейлане пришлось прибегнуть к заклинанию, чтобы зажечь свет. Она огляделась.

Остальная мебель вела себя не лучше кровати, шаталась, качалась и так и норовила упасть. С потолка сыпалась пыль и куски облицовки, пол вздыбился, будто из-под него что-то пыталось вырваться на свободу. Ни с чем подобным девушке сталкиваться не приходилось. И потому она испугалась.

— Сэр Кларий! — Вейлана затормошила все еще спящего юношу.

Нехотя тот открыл глаза — и улыбнулся:

— Одно удовольствие — просыпаться с тобой в одной постели…

— Сэр Кларий, происходит что-то странное! — перебила она нетерпеливо, желая услышать объяснения и успокоиться.

Сын черного колдуна, Кларий должен был узнать заклинание, если это оно разрушало их комнату. А зная, с чем она имеет дело, Вейлана вполне могла бы с этим справиться. Гораздо лучше, чем с подступающей паникой.

— Что такое? — он нахмурился и приподнялся, оглядываясь.

Комната все еще тряслась, но уже не так сильно.

— Мне страшно, — тихо призналась девушка, вцепившись в его плечо.

Кларий казался ей последним прибежищем в окружающем хаосе. Отпустить его было выше ее сил.

— Не бойся, — снисходительно откликнулся он. — Это всего лишь землетрясение.

— Землетрясение? — уставилась она на него. — Здесь?! В этих краях такого отродясь не случалось!

— Я же не говорю, что у него естественные причины, — хмыкнул Кларий. — Но это просто землетрясение. И оно уже закончилось.

Тряска и впрямь прекратилась, так что Вейлана вздохнула спокойнее. И нахмурилась. Ей стал понятен источник гула — эхо творимого неподалеку колдовства. Которое, скорее всего, и послужило причиной землетрясения. Похоже, люди не зря боялись темноты: в городе и впрямь живет колдун.

И, судя по всему, не стоит рассчитывать, что этот колдун — серый.

Грань между серыми и темными колдунами тонка и зависит исключительно от человека. Если колдун эгоистичен, думает только о себе и готов пожертвовать другими ради собственного комфорта — он становится темным, даже если изначально не был злым. Уступки совести становятся все больше, пока совесть не засыпает навсегда, окончательно превращая колдуна в темного. Участь, от которой не огражден ни один серый колдун, если недостаточно чистое у него сердце. Другое дело, что изначально порочные люди обычно не становятся серыми колдунами. Но безнаказанность — та еще проверка на порядочность.

Вейлану не особо удивляло, что на их пути встречаются в основном темные колдуны. В мире, где царили белые ведьмы, темным колдунам жилось непросто, их преступления не оставались безнаказанными. Но теперь, когда Азеил пал к ногам черного колдуна, темным некого стало бояться. Никто не придет, чтобы покарать их, а страх — это то, что всегда ограничивало их аппетит. Более того, частично именно страх сдерживал темную сторону натуры многих серых колдунов, а теперь эта преграда исчезла, вот и началось засилье темных на просторах Азеила.

Вейлана поднялась с постели и при колдовском свете приблизилась к двери, осторожно обходя мусор. Подергала ручку, но дверь не открылась.

— Похоже, заклинило, — озадаченно сообщила она, беспомощно оглядываясь на Клария.

Тот презрительно хмыкнул и без малейшего стыда направился к ней. Но, стоило ему встать, Вейлана обнаружила, что он совершенно обнажен. Никогда прежде не видевшая голого мужского тела девушка залилась краской смущения и резко отвернулась, не удержавшись от гневного вскрика:

— Сэр Кларий! Что вы себе позволяете? Немедленно оденьтесь!

— Вейлана, ты выглядишь очень мило, когда смущаешься, — насмешливо сообщил он ей. — А если не оденусь? Тебе пора привыкать к этому зрелищу.

— Я не собираюсь привыкать к такому, — ей с трудом удавалось сохранить самообладание.

Девушку охватили гнев и стыд, она боролась с желанием повернуться и залепить пощечину бесстыжему негодяю. Да, его объятия были ей приятны, но это не давало ему права нарушать приличия. Она все же оставалась королевой, и ее происхождение позволяло ей требовать уважения к себе.

— Ты надеешься избежать платы? — его пальцы обхватили ее плечи, и голос прозвучал над самым ухом, тихий и вкрадчивый.