Белая власть, казаки и крестьяне на Юге России. Противостояние и сотрудничество. 1918—1919

В.О. Каппель собирался бить далее вверх по Волге на Нижний Новгород⁶⁵. Однако сил не хватало не только на следующий результативный бросок, но и для устойчивой обороны в окрестностях Казани. Заложенный на скорую руку Казанский корпус сформировать не удалось, несмотря на громадный исход из Казани сочувствующего населения. В то же время взятие Саратова силами Народной армии трудно представить иначе как с участием бригады В.О. Каппеля. Рассмотренный нами пример⁶⁶ демонстрирует, что даже в самом благожелательно настроенном к белым районе (Павловка Хвалынского уезда) организовать местными силами новые боеспособные части Народной армии не представлялось возможным. Сосредоточение же на одном направлении обоих сильных отрядов – Махина и Каппеля – позволяло бы надеяться на оперативный успех при условии поддержки местными жителями.

Другим вариантом решения поволжской проблемы для белых становилась опора на Дон и его армию.

Саратов находился в окружении казачьих войск. В непосредственном соседстве – верховые округа Донской области, вдоль Волги – немногочисленные астраханские станицы и хутора на территории самой губернии, за Волгой – сплоченное Уральское войско и в небольшом отдалении – куда более многолюдное Оренбургское. Все казачьи войска, кроме астраханцев, рано заявили о своей государственной позиции и не признали власть Совнаркома. В первые месяцы установления советской власти именно это соседство питало внутреннюю войну. Первые красные формирования возникали в борьбе с казаками Хоперского округа, в двух походах импровизированной Красной армии на Астрахань и на Уральск, в разоружении возвращавшихся с фронта эшелонов оренбургских и уральских казаков.

Обратимся к судьбе колонистов на раннем этапе Гражданской войны.

Сравнительная замкнутость немецкой жизни отразилась и в источниках, включая мемуарные. Общая картина, например, по Камышинскому уезду Саратовской губернии распадается на «русскую» и «немецкую» составляющие. При этом события весны – лета 1918 г. вообще плохо отражены в источниках из-за смены властных структур и крушения делопроизводства. Таким образом, возникают серьезные информационные лакуны как раз по тому периоду, когда Германская империя была еще полноправным и мощным международным игроком. Эти лакуны отчасти заполняются воспоминаниями немецкого населения. История немцев Поволжья в раннесоветский период нередко видится авторам как история Трудовой коммуны, а затем Республики немцев Поволжья, что отнюдь не одно и то же. Такой подход демонстрирует ведущий специалист по теме А.А. Герман. При этом богатая историография истории российских немцев склонна видеть трагическую участь колонистов в пореволюционные годы, но не акцентировать внимание на политической субъектности колонистов в тот или иной момент времени.

Значительный массив немцев-волжан объективно оказывался весомой величиной при любых политических и военных расчетах. Колонии уже с весны 1918 г. оказались на положении «кулацких гнезд» и стали испытывать революционно-бандитский прессинг⁶⁷. В начале лета 1918 г. Камышинский совет силой подавлял выступления немцев-колонистов в Каменке, Панцире, Копенах, Усть-Золихе и других населенных пунктах⁶⁸.

В условиях господства местнических настроений реквизиционный натиск на богатые колонии летом 1918 г. усиливался, как со стороны местных совдепов, так и советских военных инстанций. Поздней весной – осенью 1918 г. разворачивалась деятельность Поволжского немецкого комиссариата, специального органа, созданного 29 мая 1918 г. Борьба за симпатии и лояльность колонистов происходила в максимально сложных условиях из-за быстрого ужесточения большевистской аграрной политики.

Колонистам скоро пришлось отвечать ударом на удар. В июне – июле 1918 г. отмечены выступления колонистов правого берега Волги против реквизиций уездными камышинскими властями. 3—12 июля прошли выступления на левом берегу, по тем же причинам, в северных колониях. Эти выступления удалось прекратить агитационными усилиями Поволжского комиссариата⁶⁹.

В июне – июле 1918 г. на основе флотилии РУЖД и красногвардейской дружины рабочих-железнодорожников (280 человек) был создан и действовал «карательный речной отряд, предназначенный подавлять крестьянские восстания в немецких колониях и прибрежных уездах Саратовской и Самарской губ. Отряд включал 7 судов различного класса, в том числе и „Саратовский ледокол“ (4 орудия, 12 пулеметов)»⁷⁰.