Белая вода

— Шива владел когда-то твоим земным телом.

— Тебе виднее...

— Несколько раз.

— Прекрасно. По выходным я — канал для Шивы. А сейчас я на работе.

— В последний раз он обещал мне, что завладеет тобой, своей аватарой, лишь в должное время, но не раньше.

— Дай мне знать, если придет этот день, — ответил Римо. — А сейчас ты первый пойдешь или я?

Чиун бросил на него быстрый взгляд.

— Ты же у нас храбрец. Можешь идти первым.

— С каких пор ты стал бояться? — спросил Римо с неподдельным удивлением.

— С тех самых, как увидел эти две статуи в этой самой комнате, — огрызнулся Чиун, и морщинистое лицо его помрачнело.

— Отлично. Постарайся не вдыхать мою пыль...

Повернувшись лицом к зеркальной двустворчатой двери, Римо хлопнул по ней ладонью.

Зеркало треснуло на тысячу осколков, они повисли в воздухе и потом, поняв, что уже не составляют единого целого, рухнули на пол, как серебряный дождь.

* * *

Анвар Анвар-Садат смотрел на министра рыбного хозяйства Канады Гилберта Хьюгтона.

Тот выплюнул окровавленную розу и вместо приветствия что-то прорычал.

— Я... я... — замялся Анвар-Садат, — я полагал, что мы... — он прокашлялся, — я хотел сказать...

— Ты думал, ты единственный, кому я дарую благословение гнева моего? — прозвенел металлический голос Госпожи Кали.

— Я бы не стал это так формулировать, — ответил Анвар-Садат и отвел глаза от неприятного зрелища — канадского министра на полу. Эта сцена была не в стиле Анвар-Садата. Никак не в его стиле. Во что это он влез, подумалось ему.

— Я считала, что моим марионеткам настало время встретиться.

— Я не ваша марионетка, — возразил Анвар-Садат.

Гилберт Хьюгтон выплюнул липкий сгусток крови и поднял голову.

— А я — да. Правда, я ваша единственная марионетка, Госпожа Кали?

— Конечно же, нет, — фыркнула Госпожа Кали.

— Но я ваша самая важная марионетка.

— Ты моя самая полезная марионетка, — уточнила Госпожа Кали.

Министр рыбного хозяйства болезненно улыбнулся и просиял. Зеленые глаза Госпожи Кали остановились на каменных чертах Генерального секретаря ООН.

— Но только до этого часа, — добавила она холодно. — На колени, человек, который будет фараоном!

Анвар-Садат гордо выгнул спину.

— Не встану. Я дипломат ООН.

— А я — женщина, которая поймала тебя на наживку из твоего жалкого пениса и вытащила на берег как рыбу. На колени, или плеть сдерет с тебя кожу!

— Вы не посмеете!

— Целуй мои ноги, и тогда твоя шкура не будет исполосована.

— Не соглашайся, — прошипел Гилберт Хьюгтон.

— Вы так считаете?

— Да. Я хочу слышать удары ее плети по твоей упрямой заднице. У меня тогда станет твердым, как кость.

Рассмотрев варианты, Анвар-Садат сказал:

— Я преклоню колени.

Поддернув брюки, чтобы они не вздулись на коленях, он встал на одно колено, как рыцарь перед своей королевой.

— Оба колена, — потребовала Госпожа Кали.

— Да-да, конечно.

Второе колено коснулось пола.

— Пади ниц перед моим величием.

— То есть вы хотите сказать...

Рука в черной перчатке опустилась вниз, схватила его за волосы и резко дернула вниз.

Лоб Анвар-Садата стукнулся в пол. В шею ему уперся острый каблук, потом отпустил.

Перед прижатым к полу его лицом появился палец ноги со зловеще острым ногтем.

— Целуй ее и будь моим.

Анвар Анвар-Садат заколебался. Но только на мгновение. Острый, как стилет, каблук снова уперся в его шейный позвонок, и он потянулся сухими губами к черному винилу ногтя. Чмок. Он только надеялся, что тут нет скрытых камер.

Каблук отпустил.

Рывком поводка Госпожа Кали подтянула министра рыбного хозяйства Канады поближе к Генеральному секретарю ООН. Они стояли друг против друга, псы у ног своей хозяйки.

— Вот этот, — она дернула за поводок, — честолюбив. Он стремится стать премьер-министром. Он думает, что добьется этого, показав всему миру, какой он крутой и дав щелчок по носу Соединенным Штатам, а вину за конфликт, который мы сами и разожгли, свалит на Квебек.

— Это правда? Это и есть ваш план? — спросил Анвар-Садат.

— Это бы могло получиться, но кто-то потопил мою подводную лодку, — жалобно простонал Гилберт Хьюгтон.

— Весьма заманчивый план, — признал Анвар-Садат.

— Благодарю вас, — важно ответил Хьюгтон. — Но я все же вынужден покорнейше просить вас держаться подальше от моей госпожи.

— Она моя госпожа.

— Вы полагаете, что один рабский поцелуй ее ноги уже делает ее вашей? Я знаю вкус ее плети. Я лизал ее в таких местах, которые вы никогда не увидите. Разве вы такое делали?

— Надеюсь, что не придется, — честно ответил Анвар Анвар-Садат.

И снова каблук впился ему в шею.

— А вот этот, — продолжала Госпожа Кали, прижимая Анвар-Садата к полу, — стремится к всемирному господству. — Ее голос дрожал от презрения и отвращения. — Ему не удалось вовлечь мир в свою орбиту, и теперь он хочет добиться власти над морями, чтобы властвовать над государствами.

— Это была ваша идея, — осторожно напомнил ей Генеральный секретарь ООН. — Я имею в виду контроль над морями.

— Интересная концепция, — заметил Гилберт Хьюгтон.

— Я еще даже не начал.

— Оба плана — мои, — прервала их Госпожа Кали. — А сейчас они сливаются в один. Вы оба исполняли в мире мою волю и отныне будете работать вместе.