Беларусь. Памятное лето 1944 года (сборник)

Монеты, введенные в обращение на оккупированной территории, были изготовлены из цинкового сплава, а из более дорогих металлов – алюминия, бронзы, серебра – не циркулировали. Фашисты через банковские учреждения только принимали их с целью пополнения резервов монетного сырья для выпуска таких платежных средств лишь в пределах Германии. В 1942 г. появился ряд циркуляров, предписывавших обязательный обмен русских и немецких монет.

В целях максимального выкачивания сельскохозяйственной продукции с оккупированных земель использовался колониальный принцип – устанавливались низкие цены на аграрную продукцию и предельно высокие на изделия промышленного производства, реализуемые через сеть германского Центрального торгового общества «Восток» по заготовке и сбыту сельскохозяйственной продукции и снабжению сельского хозяйства (ЦТО). Но промышленные товары продавались крестьянам лишь при условии выполнения обязательных поставок.

Для этого гитлеровцы использовали денежные суррогаты – «знаки пунктовой стоимости», выполнявшие функцию своеобразных талонов на право покупки промтоваров. За сданную немецким заготовителям сельскохозяйственную продукцию крестьянину начислялось определенное количество условных единиц – «пунктов». При наличии необходимого количества «пунктов», отмеченных в специальной карте, можно было приобрести дефицитные товары.

Однако к каждым 30 «пунктам» необходимо было доплатить еще 10 рублей. Так, для покупки фуфайки следовало набрать 840 «пунктов». А для этого нужно было сдать на заготовительные пункты ЦТО «Восток» 130 кг мяса живым весом или более тонны зерна, или 840 штук яиц. Но при закупочной цене 2 рубля за десяток яиц крестьянин получал на руки лишь 168 рублей. Поэтому ему следовало доплатить за покупку еще 112 рублей [8, с. 52–53].

Такая же система действовала и в пределах рейхскомиссариата «Украина». Литр водки стоил 100 «пунктов», пачка махорки – 10, килограмм соли – 30, сахара – 100 «пунктов». В среднем, как сообщала местная пресса, 10 карбованцев соответствовали стоимости товара примерно на 25 «пунктов» [9]. Ассортимент товаров, предлагаемых сельским жителям для такого обмена, определялся рейхскомиссаром. Так действовал еще один механизм грабежа.

В начальный период оккупации широко использовались расписки государственных кредитных касс, которыми захватчики пытались прикрыть поборы населения. Они были изготовлены на простой бумаге типографским способом, проштамповывались гербовой печатью с надписью «Германские вооруженные силы». Такие платежные средства заполнялись любым офицером Вермахта и, согласно надписи на них, должны были оплачиваться немецким главным командованием.

Несмотря на стремление оккупационной администрации регулировать ценообразование, полностью контролировать цены на сельскохозяйственные и промышленные товары не удавалось. Инфляционные процессы, сопровождавшиеся обесцениванием рубля, карбованца и марки, вели к расширению прямого продуктообмена, уходу части продукции на «черный рынок», что с тревогой отмечали германские власти: «У населения мало денег. Деньги берутся неохотно, так как не всегда на них можно купить необходимые вещи. Преобладает меновая торговля». Доверенное лицо администрации «Остланда», побывавшее в Минске в 1942 г., сообщало: «Деньги не в высокой цене, мерилом служит пуд зерна» [10, л. 21; 11, с. 131].

Выпуск в обращение оккупационных марок первоначально осуществляли имперские кредитные кассы, действовавшие на оккупированной территории СССР, купюрами в 0,5, 1, 2, 5, 20, и 50 марок и разменной монетой в 1, 2, 5, и 10 пфеннигов. Главным управлением имперских кредитных касс руководил административный совет под председательством директора Рейхсбанка, в компетенцию которого входило управление денежными и кредитными системами на захваченных территориях, регулирование денежного обращения. Требовалось, чтобы в оккупированных областях «валюты были достаточно зависимыми от рейхсмарки». Формально обеспечением оккупационной марки объявлялись будто бы находившиеся в портфеле кредитных касс чеки, векселя, рейхсмарки, иностранная валюта и казначейские обязательства, а также товары и ценные бумаги, под которые выдавались ссуды этими кассами. Фактически же оккупационная валюта обеспечивалась режимом кровавого террора и геноцида.

Имперские кредитные кассы учреждались в первую очередь для финансирования войск Вермахта. Они получали из Германии «билеты имперских кредитных касс», которыми снабжали наступавшие войска для выплаты денежного содержания и различных закупок. Кредитные кассы назначали комиссаров во все местные банки с целью установления контроля над ними.

Одно из таких кредитных учреждений было открыто в Минске. Значительную часть дохода кредитной кассы составляли поступления от средств, реквизированных у населения, реализации награбленного имущества. К концу 1941 г. число текущих счетов составляло здесь 160, из них 80 с суммой около 20 млн немецких марок приходилось на немецкие учреждения [10, л. 21].