Белее снега, слаще сахара...

— Ошибки здесь нет, — возразила баронесса, отстегнула пуговку на поясном кошельке и извлекла оттуда свернутые тугой трубочкой листки бумаги, перетянутые красным шнуром. — Вот расчеты с плотниками, каменщиками, кровельщиками и малярами, которые работали в вашей лавочке, уважаемый, когда вы чуть не спалили полквартала. Здесь же расходы на мебель, постельное белье и кухонную утварь. Сумма набегает приличная — около тысячи талеров. И за все было заплачено мною.

— Но как… но как… — хозяин открывал и закрывал рот, и стал ужасно похож на золотого толстяка из королевской загадки. С той лишь разницей, что мастер Лампрехт был вовсе не золотым, и сейчас ему было не до смеха. — Это подарила ее высочество!..

Баронесса посмотрела на него с откровенной жалостью, а барышня Клерхен хихикнула, закатив глаза.

— Ее высочество, — сказала госпожа Диблюмен, — лишь попросила меня о помощи. И я любезно помогла ей. Оказала услугу. А вы думали, ради вашей забегаловки откроют государственную казну?

Мастер Лампрехт схватился за сердце, и я поддержала хозяина под локоть, помогая сесть на скамейку, попутно смахнув с нее рукавички. Клерхен подобрала их и швырнула на стол, рядом с материными.

— Позвольте посмотреть долговые документы, — сказала я сердито. — В нашей забегаловке не привыкли верить на слово.

— Я знала, что вы проявите рассудительность, барышня Цауберин, — губы баронессы на секунду растянулись в холодной улыбке. — Ознакомьтесь, — она бросила бумаги на стол, к рукавицам. — Я сделала копии специально для вас. Оригиналы хранятся в королевском банке.

Развязав красный шнур, я разложила на столе листочки, исписанные мелким, бисерным почерком. На каждом стояли суммы в цифрах и прописью, красовалась печать артели каменщиков или маляров, и витиеватыми буквами было выписано — «ВD», а сверху красовалась печать с гербовым изображением баронской короны.

Мастер Лампрехт вскочил со скамейки и присоединился ко мне, изучая долговые расписки.

— Бесплатная пастила вязнет на зубах, — пробормотала я известную пословицу, а хозяин выглядел совсем разбитым.

— Если вы готовы сразу заплатить по долгам, — сказала баронесса с преувеличенной вежливостью, — я тут же заберу свои деньги и удалюсь, как вы того требовали.

— Вы прекрасно знаете, что такую сумму никто не держит дома, под подушкой, — ответила я. — Мы и правда думали, что это — безвозмездная помощь ее высочества.

— Вы ошиблись.

— Теперь мы это видим, — я старалась сохранить хотя бы внешнее спокойствие, но злилась все больше. И больше всех — на хозяина, который с радостью принял чью-то там денежную помощь, не разузнав — а не придется ли отдавать. — Но в любом случае, мастер Лампрехт выплатит долг. В ближайшее время. Если мы получим заказ на королевскую свадьбу, то расплатимся с вами сразу же. Подождите пару недель…

— Но я не намерена ждать, — баронесса склонила голову к плечу. — Потрудитесь оставить нас с барышней Цауберин, уважаемый. Эта лавка — моя, и я решаю, кого хочу в ней видеть.

— Я должен вам деньги, — ощетинился мастер, — но это не значит, что лавка принадлежит вам. Завтра же я обращусь в мэрию…

— Мамочка, он надоел, — Клерхен зевнула, прикрыв розовый ротик ладошкой. — Вы же не хотите спорить с ним до утра?

— Ты права моя радость, — согласилась ее мать, — с ним мы только теряем время.

Она вдруг хлопнула в ладоши, притопнула каблучком сапога и воскликнула, ткнув в мастера Лампрехта указательным пальцем:

— Нусис корилус!

Больше всего это походило на новогоднее представление для детей, когда на сцену выходила ведьма, которую — разумеется! — никто не боялся. Такое поведение было странным для уважаемой госпожи баронессы, но тут произошло нечто еще более странное и страшное…

Мастер Лампрехт вдруг потемнел и сжался, как воздушный шарик, из которого выпустили воздух, и вместо румяного толстяка на пол упал… орех лещины.

Баронесса проворно наклонилась, подобрала орех и положила его в свой поясной кошелек, застегнув пуговку.

— Ну вот, теперь нам никто не помешает, — сказала она, а Клерхен расхохоталась.

— Только не перестарайтесь, мамочка, — она взяла баронессу под руку и положила голову ей на плечо, глядя на меня сияющими голубыми глазами. — Мне совсем не хочется, чтобы вы снова заболели.

— Снова?.. — пробормотала я, пытаясь собрать в кучку разлетающиеся мысли.

— Это тяжело — колдовать. Отнимает много сил, — доверительно сообщила мне Клерхен. — В прошлый раз мамочка лежала три дня.

— Просто заклинание было слишком сильное, — оборвала ее баронесса. — А превратить пару человек в орехи — это проще простого.

— Вы хотите и меня превратить?.. — я попятилась, невольно посмотрев на поясной кошель, который стал тюрьмой для бедного мастера Лампрехта.

— Проще было бы избавиться от тебя, — Клерхен откровенно забавлялась, наблюдая мой страх. — Но сейчас наши планы немного изменились. Ты нужна нам живая.

Сломанная лестница… упавший оконный штырь… пожар в лавке, начавшийся непонятно почему…

— Да вы ведьмы! — запоздало ахнула я.

Диблюмены переглянулись и посмотрели на меня с одинаковым раздражением.