Белее снега, слаще сахара...

Мне удалось юркнуть между пышной дамой и тощим господином, которые отступили друг от друга на шаг, поднырнув под их руки, и скрыться в толпе. Чем-то это напоминало мое бегство от короля в первый день его приезда в Арнем. С той лишь разницей, что сейчас меня никто не преследовал. Наоборот — гости бала почтительно расступались передо мной, давая дорогу. Мне некогда было высматривать принцессу, зато я сразу заметила господина Любелина, который сдвинул маску на лоб и почти бегом двигался в мою сторону.

Будь я сейчас в черном или темно-синем — могла бы затеряться в толпе, но как сделать это в снежно-белом платье? Я отступила, скрывшись за колонной, выждала, пока господин Любелин пробежал мимо, а потом быстро прошла к винному фонтану, возле которого присели на диванчике дамы средних лет, с неодобрением глядя на танцевальные пары.

Я тоже смотрела на танцующих, и видела, как Клерхен Диблюмен вцепилась в рукав королевского камзола, а баронесса что-то строго выговаривает королю. К ней присоединились двое степенных господ, которые сурово кивали, соглашаясь с баронессой. Король был мрачен, но госпожу Диблюмен не перебивал, а потом предложил руку Клерхен, и она, сразу успокоившись, с кокетливым смущением вложила пальчики в его ладонь.

Танец продолжился, а баронесса и господа направились к креслам, выставленным вдоль стены, с видом людей, выполнивших важную и тяжелую работу.

Всё зря. Королю не нужна моя правда. Было бы наивно считать, что он сразу бросится за мной, чтобы узнать — что там такое важное я хочу сообщить. Надо было сразу выкладывать про ведьм и про несчастного мастера Лампрехта. Сразу, а не кокетничать. Хотя тогда король точно посчитал бы, что я сошла с ума.

Я спряталась за фонтан, переживая поражение. Пусть и в роскошном платье, лавочница Мейери останется лавочницей. И ей никогда не сравниться с благородной девицей Клерхен Диблюмен, дочерью барона, за которой горой стоит Дворянское собрание.

Музыка закончилась, раздались аплодисменты — благодарность музыкантам, и голос мажордома прогремел на весь зал:

— Кольцо Прекрасной Ленеке!

Я не удержалась и выглянула из своего укрытия.

Двое слуг на серебряном подносе вносили золотую шкатулку — ту саму, с состязания невест. Значит, я угадала правильно — именно в ней было кольцо королевской прабабушки.

Шкатулку поставили на мраморный постамент, на возвышении, и все гости бала — даже самые пожилые, что прежде сидели на диванах и креслах — подошли ближе, чтобы рассмотреть это чудо.

Но шкатулка была еще закрыта, и мажордом не торопился ее открывать.

— По окончании бала его величество Иоганнес Бармстейд наденет кольцо Прекрасной Ленеке на пальчик своей избранницы! — объявил мажордом. — А теперь…

Стараясь не привлекать внимания, я вышла из зала через вторые двери, находившиеся сразу за фонтаном, и побрела по полутемному коридору. Смешно гоняться за мужчиной. Когда мужчина хочет — он сам отыщет. Когда королю было надо — он находил меня и ночью в библиотеке, и на крестьянской свадьбе…

Если он меня не нашел — значит, не захотел. Сегодня он наденет обручальное кольцо «милой Клерхен» и думать забудет про меня.

Я добрела до ниши, в которой притаилась статуя феи — в струящемся платье, с распущенными локонами, с волшебной палочкой в руке. Фея игриво приставила пальчик к подбородку и лукаво улыбалась уголками губ. Я села на скамеечку возле ее ног и прислонилась затылком к коленям статуи.

Как всё же несправедливо устроен мир — ведьмы существуют, а добрые феи встречаются только в виде каменных статуй. Наверное, потому что их не существует — добрых фей. Люди придумали их и теперь вытачивают из камня, рисуют, складывают о них сказки, чтобы не совсем уж тоскливо жилось на этом свете.

Что-то маленькое и белое метнулось из-под потолка прямо мне в лицо, и я вскрикнула от неожиданности. Но это была всего лишь птичка — маленькая белая птичка… Она села мне на плечо, склонив крохотную головку и раскрыв клюв. Я сразу узнала ее — та самая птаха, которая удрала из клетки в комнате баронессы.

— Ну и напугала ты меня, — сказала я, вздохнув с облегчением. — Ты, маленькая непоседливая нахалка!.. Сначала удрала от хозяйки, теперь шныряешь по замку и пугаешь честных девушек… — я осторожно протянула руку, чтобы поймать пичугу, но птичка вспорхнула и исчезла под темными сводами коридора.

Я проводила ее взглядом, и тут заметила, что нахожусь возле статуи феи не одна.

В трех шагах от меня стоял король — его величество Иоганнес собственной персоной.

— Снова будешь доказывать, что эта птица — не фамильяр на посылках у Мейери Цауберин из «Пряничного домика»? — спросил он, скрестив на груди руки.

49

Я поднялась ему навстречу, и пару секунд мы стояли друг против друга. Потом король шагнул вперед и приподнял мою маску.

— И правда — Мейери Цауберин собственной персоной, — произнес он. — Лавочница, которая знает латынь и танцует так, словно всю жизнь провела при королевском дворе.

— Всего-то попался хороший учитель танцев, — возразила я. — Но сейчас речь не обо мне…

— О ком же?