Бельгийский лабиринт

Само собой разумеется, фламандские «зеленые» являются частью более широкого европейского движения. Но в то же время их партия типично фламандская. У большинства ее членов католический бэкграунд. А откуда еще можно рекрутировать кадры во Фландрии? Неудивительно, что первый импульс исходил от иезуита, патера Ферстейлена, кроткого, немного анархистски настроенного. В социологическом плане «зеленый» избиратель в большей мере католик, чем среднестатистический фламандец. Также и в XXI веке, несмотря на исчезающие разграничительные линии между идеологиями, нельзя недооценивать значение христианских корней. Не случайно разрыв с социалистами был для «зеленых» необратимым. Конечно, этот разрыв был обоюдным — общие интересы здесь ничего не загладят.

Но и тут есть место для исключений. Одно из них — эффективный и популярный «зеленый» бургомистр поселка Звейндрехт близ Антверпена Вилли Миннебо, бывший коммунист и ярый секулярист. И, конечно, убежденный «зеленый»! Известны примеры за рубежом: движение за окружающую среду, соседские комитеты, борцы за мир (иначе, глобалисты), болгарская партия «Атака», движение за третий мир, за охрану птиц с явными анатомическими отклонениями — у всех них бинокли приросли к рукам. Ни одной другой партии не удалось наделить политическим голосом эту молодую, бурлящую часть народа Фландрии. «Зеленые» рассудительны. Для пустых фантазеров, для немецких «фунди»[59] здесь нет ни малейших шансов.

Но мне невдомек, почему они не могут добиться крупного успеха во Фландрии. Раскрой газету, послушай радио, посмотри телевизор: аварий, наносящих вред окружающей среде, огромное количество. Они происходят каждый день. Но этого не заметишь по раскладу голосов избирателей, во всяком случае во Фландрии. Молодые фламандцы предпочитают выбирать разжиревшего бюргера, который объедается снеками и ставит целью своей жизни раскол Бельгии. Я уже давно не молод. Надо ли мне, собственно говоря, еще оставаться фламандцем?

24 ноября 1991 года традиционная бельгийская политика была грубо вырвана из состояния безучастности. На федеральных выборах крошечная фламандская партия, которая более десяти лет топталась на месте и была объектом анекдотов в парламенте, сходу увеличила число своих избирателей вшестеро. Это была отвратительная партия, крайне правая и махрово расистская — Фламандский блок (теперь — «Фламандский интерес»). Этот день немедленно окрестили «черным воскресеньем». К сожалению, оно оказалось не последним.

Фламандские демократические партии всех ориентаций немедленно образовали «санитарный кордон». Это означало, что они не заключат никакого соглашения об управлении страной с правыми экстремистами Фламандского блока. Но Блок продолжал свое победное шествие. Если в 1995 году он не дотянул до полумиллиона голосов избирателей, то на провинциальных выборах 2004 года был уже почти миллион, то есть вдвое больше голосов, чем десять лет назад. На коммунальных выборах 2006 года Блоку пришлось уступить социал-демократическому кандидату Патрику Янссенсу, а на федеральных выборах 2010 года партии пересчитали кости. Было похоже, что «санитарный кордон» сработал. Но из этого не следует извлекать уроки для зарубежных стран, потому что дело выгорело только из-за провала фламандской стороны.

Фламандский блок не похож на правоэкстремистские партии в других странах Европы. Он вырос из недовольства правой профламандской части населения компромиссами Народного союза, которые эта национальная фламандская, но демократическая партия в 1978 году пыталась заключить ради далеко идущей федерализации страны. Фламандский блок сыграл на уже упомянутом фламандском комплексе неполноценности: чувстве ущемленности, желании сплотить ряды против угрозы извне, защите собственной идентичности. Умело была использована и дурная привычка относить все беды на счет козней внешнего врага, Валлонии или враждебной фламандцам Бельгии. Конечная цель этой партии — ликвидация Бельгии и учреждение независимой Фландрии. В этом пункте их опередили демократические националисты из Н-ВА.

В 2010 году десятки тысяч избирателей с чувством облегчения прокатили Блок на выборах. Все они были профламандски настроены и не свободны от старых разочарований, однако правоэкстремистская суть Фламандского блока, его грубый расизм и неукротимая ненависть к иностранцам стали им поперек горла.

Некоторое время казалось, что Блок высосал из Фландрии всю желчь ненависти. Не горит фонарь на моей улице — голосую за Блок. Забывает газета «Де Стандаард» старые лозунги вроде «Всё для Фландрии, Фландрия за Христа» — голосую за Блок. Увижу на террасе кафе марокканца, пьющего пиво (не хочет работать, лодырь, пропивает мои денежки) — голосую за Блок. Р1оуе ? Соуете 1<л.1го! («Дождь идет? Это потому что правительство никуда не годится!») — говорят в Италии. Каждый четвертый фламандец думал так же и так же голосовал.