Бельгийский лабиринт

Правительство пало в апреле 2010 года. Выборы состоялись в июне. Пока что не произошло ничего особенного. Демократическая рутина. Но когда я пишу эти строки в мае 2011 года, правительство все еще собирается в отставку. Бельгийцы народ до отупения уравновешенный. У них есть два афоризма: «Не толкайте бабушку в крапиву» и «Чересчур — это слишком много».

Разумеется, деловая жизнь кипит, бюджет превосходно осваивается, наше председательство в Евросоюзе прошло без замечаний. Мы пашем даже лучше без так называемого правительства.

Всё это так. Отчасти. Решения более деловиты, не пронизаны политикой. Не хватает только замаха на длительную перспективу. Этого всегда недоставало бельгийцам. Затянуть любое дело — вот в чем наша сильная сторона. Жгучие вопросы годами остаются без ответа. К примеру, как нам защитить от нападок государство всеобщего благоденствия? Как наша страна, не имея источников энергии и минеральных ресурсов, освоит экологически чистое производство завтрашнего дня? Как нам упрятать за решетку финансовых стервятников?

Бельгийским Яну Как Все и Доре Середнячке это не нравится. Согласно новейшим серьезным европейским опросам, бельгийцы в последнее время проявляют очень большую озабоченность политикой. Не безработица или пенсии, нет, именно состояние политики представляется всем самой острой проблемой, какой никогда еще не бывало у граждан соседних стран. Эзотерические тайны финансирования, конфедерализм и проблема БХВ — во всем этом обычный мужчина или женщина не смыслят ни бельмеса. А кто смыслит?

Но уж если медленно запрягают, то быстро поедут, не так ли? Это еще один народный афоризм, и мы боимся, что отечество так и поступит. У бельгийца темно-коричневое предчувствие, и оно ему не нравится. Он бранится и больше не держит язык за зубами. В Бельгии происходит чудо, но оно не радует. Провальная политика политизировала обычно безразличного бельгийца, как никогда прежде. И вот он выходит на улицу, требует правительства и настаивает, чтобы Бельгия оставалась в целости.

Мы справедливо гордимся когортой художников мирового формата. Анна Тереза де Кеерсмакер, Ян Фабр, Поль ван Невель, Филипп Хенневеге, Люк Тейманс, Арно, братья Дарденн... Хватит бахвальства, не люблю преувеличивать. Художники, когда их это касается, тоже повторяют: Бельгии быть! Эта страна — краеугольный камень общеевропейской конструкции. Бельгия — модель и эталон Европы, где трутся друг о друга север и юг, где германская и латинская сущности обнюхивают одна другую, хотя и морщат носы. Но мы уже больше ста восьмидесяти лет верим, что это не повод хватать друг друга за горло.

Если обеим сторонам в Бельгии нельзя жить беспечно и дремотно, как же тогда, скажите мне, ужиться всем в Европе? А если Бельгия совершит над собой смертоубийство? Даже если Бельгия развалится, фламандцы, валлоны и брюссельцы просто останутся жить там, где жили. Останутся соседями и должны будут улаживать взаимные неурядицы.

Если моя страна развалится, по Европе прокатится эффект домино. Мы даже не знаем, сколько регионов почувствуют себя вправе требовать независимости. В Барселоне, Эдинбурге, Бильбао, Падании хорошо знают Бельгию, много лучше, чем технократы из Европейской комиссии. Сепаратисты сидят и ждут своего часа в каждом городе, в каждой области. Если Бельгии конец, то пришла наша очередь, думают каталонцы, баски, шотландцы, северные итальянцы и др. Потому что и они тоже, как и фламандские националисты, хотят избавиться от солидарности с малообеспеченными соседями. Хотят приберечь свои денежки для себя. Вот такая угрожающая перспектива.

Франко-ливанский писатель Амин Малуф выпустил книгу под названием «Убивающая идентичность». Он пишет, что одностороннее определение идентичности ведет к убийствам и кровопролитию. Ему, ливанцу, это хорошо знакомо. Малуф выступает за многозначную идентичность. Она подразумевает, а не исключает, что можно быть и таким, и сяким, а не только тем или этим. Вот в чем должна таиться суть Бельгии, ее красота, ее вызов, ее призвание. Но мы, кажется, все дальше уходим от этого.

Если исчезнет страна, то исчезнет и постоянный мигающий аварийный сигнал из Европы, предупреждающий нас: смотрите, как непрочно и хрупко сосуществование разных языков и культур. Смотрите, как оно завораживает. Как оно эмоционально. Как с ним бывает трудно. Как оно раздражает.

Сигнал тревожно мигает. В Бельгии я много повидал такого, что я ненавижу, и такого, что я люблю. Много желанного, много незабываемого. Но стал бы я жить в Европе, с политической карты которой навсегда исчезнет Бельгия? Стоит ли желать там жить? Сможет ли тогда западный берег Азии все еще называться Европой?

Европа должна быть бельгийской или никакой.

Библиографические и другие источники

Общие вопросы