Белгравия

Его окрик словно бы вывел женщину из оцепенения, она открыла дверь и быстро пошла вниз по лестнице. Оказавшись на Пикадилли, служанка побежала со всех ног, не обращая внимания на то, что прохожие оборачивались и смотрели ей вслед.

До двери дома номер сто десять по Итон-сквер она добралась, уже совсем задыхаясь, с трудом ловя ртом воздух. Тёртон по-прежнему был у себя в кладовке.

– Как все прошло? – спросил он, подняв глаза.

– Джейн Крофт вернулась? – ответила она, проигнорировав вопрос.

– Да, минут двадцать тому назад.

Сердце громко стучало у Эллис в груди.

– А госпожа пришла?

– Да. Спрашивала вас, но я сказал, что вы вышли, и она, кажется, ничего не заподозрила. Пошла наверх, сняла плащ и капор и сразу направилась в гостиную.

– Так, значит, Джейн… – У Эллис упал голос.

– Сейчас она там, в гостиной. Миссис Тренчард позвонила и вызвала ее, как только мисс Крофт устроилась в комнате. Она только что поднялась наверх.

Перед Эллис забрезжила надежда. Если Крофт сразу пошла к хозяйке, то, может быть, бумаги до сих пор лежат у нее в чемодане. Не говоря ни слова, камеристка развернулась и помчалась наверх, перескакивая через ступеньки, мимо этажа, где находилась гостиная, мимо двух этажей семейных спален, пока наконец не очутилась на чердаке. Там она бросилась к себе в комнату, но чемодан стоял на кровати открытый, и кожаная папка исчезла.

Никогда в жизни Мэри Эллис не была так близка к тому, чтобы получить тысячу фунтов. Ну до чего же обидно.

Миссис Тренчард не могла сдержать радость, глядя на Джейн. Та постарела, конечно, но не настолько изменилась, чтобы ее было не узнать. Анна всегда любила камеристку Софии. Разговор унес обеих женщин в прежние счастливые времена. Анна предложила служанке, которая уже больше не была служанкой, сидеть в ее присутствии. Перед ее приходом она приказала принести ликера и сейчас предложила гостье рюмочку.

– Вы помните тот знаменитый бал у герцогини Ричмонд? – спросила Анна.

– Как не помнить, мадам. Меня столько о нем расспрашивали все последующие годы… – Джейн сделала глоток. Напиток ей не понравился, но честь быть приглашенной на рюмку ликера с госпожой сама по себе льстила. Совершенно необязательно, чтобы еще и ликер оказался приятным на вкус. – И еще я помню, как прелестна была мисс София, в том своем платье, – улыбнулась Крофт.

– И прическа была великолепна. – Анна тоже погрузилась в воспоминания.

– Ну и помучилась я тогда с ней, доложу я вам! – сказала Крофт, и обе рассмеялись.

«Как приятно иногда смеяться и не плакать, – подумала Анна, – делиться друг с другом перед расставанием счастливыми воспоминаниями о Софии».

Но те же самые воспоминания заставили ее переменить тон.

– В ту ночь, когда мы вернулись домой, моя дочь была очень расстроена.

– Да, – кивнула служанка, но продолжить мысль не осмелилась.

– Дело прошлое, и я рада слышать, что у вас все сложилось хорошо. Не сомневаюсь, что жизнь в Америке будет благополучной и полной. Но поскольку мы можем больше и не встретиться… – Анна в нерешительности умолкла.

– Мы больше не встретимся, мадам, – тихо сказала Крофт.

– Да. – Анна отвела взгляд и стала смотреть на горящий за решеткой огонь. – Поэтому я хотела спросить: можем ли мы быть честны друг с другом в эти последние минуты вместе?

– Конечно, мадам.

– Вы знаете, что случилось в ту ночь на балу?

Крофт кивнула. Странно было вести этот разговор с женщиной, перед которой она некогда делала книксен. Сейчас они говорили почти как равные. Впрочем, по отношению к той давней истории в некотором смысле так оно и было.

– Я знаю, что лорд Белласис, которого все мы считали истинным джентльменом, одурачил и предал мисс Софию, и в тот вечер она это поняла.

– Значит, вам и раньше было известно про фарс с венчанием?

– Нет! Мисс София ничего мне не рассказывала, пока не выяснилось, что церемония ненастоящая, – торопливо сказала служанка, чтобы ее не сочли соучастницей. – И она ведь только потом… – Крофт отпила ликера и опустила глаза.

– Только потом узнала, что беременна.

Анне тоже было странно, что она говорит на эту тему еще с одним человеком, не со своим мужем и не с леди Брокенхёрст. Раньше такого никогда не происходило.

– Я просила мисс Софию немедленно признаться во всем вам, мэм. Но она тогда ходила как в тумане и, похоже, была не в состоянии рассуждать здраво.

– В конце концов она мне все рассказала.

– Да, – кивнула Крофт.

Женщины переглянулись. За исключением разве что Джеймса, никто не знал об этой истории столько, сколько они. Даже леди Брокенхёрст, которая полагала, что в курсе всего, ведь графиня не была знакома с Софией.

– Дочь вовремя сказала, так что мы успевали устроить поездку на север, – снова заговорила Анна. – И все могло бы кончиться хорошо, если бы…

– Если бы она не умерла. – По щекам Крофт побежали слезы, и Анна готова была любить бывшую служанку за то, что та плачет о ее погибшем ребенке. – Теперь малыш, наверное, уже взрослый. Он так и живет у преподобного мистера Поупа? Или он сейчас в Лондоне? Полагаю, это тот самый молодой Чарльз Поуп, о котором писала мне мисс Эллис?