Белгравия

Коринну можно было понять. Хотя ее собственные родители были и не слишком богаты, она происходила из благородной семьи и в юности была так хороша собой, что вполне могла рассчитывать на блестящую партию. Однако в шестнадцать лет девушку выдали замуж за человека, вечным состоянием которого с той минуты, как новобрачные вышли из церкви, был гнев. В результате она почти тридцать лет провела в промозглом доме на краю света, выслушивая от мужа постоянные оскорбления. Он даже умер от гнева. На охоте его лошадь заартачилась перед прыжком, и всадник с такой яростью хлестнул ее, что животное встало на дыбы и сбросило его. Он размозжил себе череп о камень, и так закончилась жизнь пятого графа Темплмора. Пережив бурю собственного несчастливого брака, мать Марии видела в Джоне Белласисе тихую гавань и утешение, которое она, безусловно, заслужила, и предвкушала скорое счастье для себя и для дочери. И ведь дело было уже на мази, но тут вдруг откуда ни возьмись появился этот чужак и нарушил все планы.

Но с ее стороны было ошибкой пойти на конфликт с Чарльзом. Будь Коринна более выдержанной, попытайся женщина поговорить с Поупом по душам, воззвать к его чести, она могла бы рассчитывать избавиться от него. Однако, ринувшись в лобовую атаку, леди Темплмор была обречена добиться прямо противоположного эффекта. Разглядывая злое, раскрасневшееся лицо стоявшей перед ним женщины, Поуп вдруг с горькой иронией почувствовал, что леди Темплмор заставила его переменить решение. В книжном магазине он отказал Марии в ее просьбе, поскольку считал своим долгом убедить девушку оставить его, но эта своенравная, высокомерная дама изменила его точку зрения. И если бы в этот момент вернулась Мария и снова предложила Чарльзу бежать, он бы, пожалуй, согласился.

Как бы то ни было, Коринна Темплмор явилась сюда не для того, чтобы перебрасываться словами с этим наглым выскочкой. Она испытывала по отношению к нему такой гнев, что боялась, не сдержавшись, дать волю языку и устроить прямо здесь и сейчас сцену, рассказ о которой к вечеру облетит всю Белгравию. В попытке взять себя в руки мать Марии некоторое время молча разглаживала сиреневый шелк платья. Когда ей показалось, что она может собой управлять, она снова посмотрела Чарльзу в лицо и сказала:

– Мистер Поуп! Мне очень жаль, что я сейчас была так груба.

– Прошу вас, забудьте об этом! – Юноша примирительно поднял руку.

– Вы меня не так поняли. Я сожалею лишь о своем тоне, но не более того. Вынуждена заметить, если вы хотя бы допускаете мысль о том, что между вами и моей дочерью может возникнуть какая бы то ни было связь, то совершаете этим либо преступление, либо непростительную глупость. Вам самому виднее, что именно.

Она ждала ответа.

Чарльз смотрел ей прямо в глаза.

– Мария и я… – начал он.

– Леди Мария, – поправила мать и замолчала в ожидании продолжения.

Поуп перевел дух и предпринял новую попытку:

– Леди Мария и я…

Но она снова его перебила:

– Мистер Поуп, не может быть никакого «леди Мария и я». Это абсурдное представление. Вы должны понять: моя дочь – драгоценный камень, и она стои`т настолько выше вас, что недосягаема, как звезды. Не только ради нее, но и ради себя самого забудьте Марию. Оставьте ее в покое, если у вас есть хоть малая толика чести.

Произнеся это, леди Темплмор вернулась на место рядом с герцогиней, взяла у проходившего мимо слуги тарелку и чашку и принялась болтать со своей соседкой, не удостаивая ни единым взглядом человека, чью жизнь она только что попыталась втоптать в грязь.

Едва лишь они оказались в будуаре, Каролина закрыла дверь и предложила девушке сесть.

– Полагаю, речь пойдет о племяннике моего мужа?

– Отчасти, – кивнула Мария. – Что бы ни говорила мама, я не выйду за него замуж.

– Вы достаточно ясно дали это понять, когда мы услышали, что об объявлении вашей помолвки напечатано в газетах.

– С тех пор все стало еще хуже.

Пока они говорили, Мария позволила себе окинуть взглядом уютную комнату с изящной мебелью и мерцающим за каминной решеткой огнем. За позолоченную раму зеркала было воткнуто несколько приглашений. На рабочем столике лежала незаконченная вышивка, растянутая на круглых пяльцах. Книги, цветы, письма – все это органично сочеталось и соединялось воедино, создавая атмосферу очаровательного и успокаивающего беспорядка. «Как легка и безмятежна, должно быть, жизнь леди Брокенхёрст», – с завистью подумала Мария. И тут же одернула себя, вспомнив, что хозяйка дома потеряла единственного сына.

Каролина некоторое время внимательно на нее смотрела и наконец заметила:

– Вы заставляете меня терять терпение.

– Да-да, простите! – Мария кашлянула. Пора было приступать к рассказу. – Мама приказывает мне уехать из Лондона и пожить со своей кузиной миссис Мередит в Нортумберленде.

– А вам там будет неприятно?

– Не в том дело. Я люблю кузину. Но мама хочет, пока меня не будет, заняться приготовлениями к свадьбе, так чтобы я вернулась домой и несколько дней спустя обвенчалась с Джоном.