Беляево навсегда: сохранение непримечательного

Эта инициатива могла бы иметь самые разнообразные последствия. Я могу представить себе такую картину. Жители герцогства проникаются чувством гордости за свой район. Они начинают собирать разные связанные с ним истории и документируют свои исследования в интернете. У жителей соседних районов это вызывает легкую зависть, и они разворачивают такую же исследовательскую работу вокруг собственных культурных феноменов. Наконец, к герцогству начинают проявлять интерес культурные институции. В кинотеатре «Витязь», который представляет собой образец модернистской архитектуры, проводится фестиваль экспериментального фильма. К 50-летнему юбилею «бульдозерной выставки» пустырь, на котором она проходила, официально передается Московской биеннале в качестве одной из ее официальных площадок.

Таким образом, у Беляева появится два названия. Официальное название будет относиться к его внешней оболочке — модернистской архитектуре, прямоугольникам домов, школам, детским садам и пр. Оно будет фигурировать на карте города, указывая на местоположение этого района в физическом пространстве. Неофициальное же название будет использоваться для обозначения богатой культурной истории Беляева — его нематериальной составляющей. Сохранить Беляево — задача невыполнимая, но архитектурный комплекс «Беляево — Герцогство Пригова» могло бы стать первым объектом смешанной материально-нематериальной ценности, который бы вошел в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Если бы Беляево действительно попало в Список ЮНЕСКО, какие бы это имело последствия для теории и практики охраны памятников? Несомненно, в них должны будут произойти некоторые изменения.

Во-первых, мы будем вынуждены уточнить трактовку таких понятий, как «подлинность» и «уникальность». Когда мы имеем дело с архитектурой эпох, предшествующих модернизму, уникальным мы называем здание, которое визуально отличается от остальных, то есть имеет уникальную архитектурную оболочку. То же касается подлинности: подлинным мы называем объект, на материальный состав которого не повлияло ничего, кроме времени. Кирпич, который остался тем же кирпичом, которым был изначально.

Когда мы имеем дело с типовой архитектурой, лишенной какой-либо индивидуальности, то понятие уникальности и подлинности должно учитывать нематериальные элементы, связанные с материальной архитектурой. Например, если некое типовое здание имеет прямое отношение к какому-то событию, истории или ритуалу и это выделяет его из общего ряда, такой архитектурный объект нужно признать уникальным. Или, например, перед нами здание, которое столько раз перестраивалось и подновлялось, что в нем не осталось никаких аутентичных элементов. При этом, однако, сама заменяемость его элементов является имманентным свойством данного типа архитектуры — соответственно, их замена представляет собой подлинный, аутентичный процесс (как это, например, происходит с синтоистскими храмами). Такое здание тоже следует считать подлинным.

Во-вторых, мы вынуждены будем признать существование совершенно нового типа культурного наследия. Наряду с материальным (Список Всемирного наследия) и нематериальным наследием появится третий, смешанный тип. К этому третьему типу мы отнесем случаи симбиоза архитектурной среды и ее нематериального содержания (к нематериальному содержанию могут относиться события и живые традиции, идеи и верования, художественные и литературные произведения выдающегося мирового значения), существенно повышающего ценность самой архитектурной среды.

Признание этого третьего типа наследия, безусловно, будет иметь обширные последствия. Оно будет стимулировать разработку новых методик, способствовать появлению нового инструментария и созданию новых институций. Появится новый тип профессионалов, которые должны будут дать ответы на новые вопросы — и философские (как оценить нематериальное наследие?), и технические (как сохранить бетонную стеновую панель?).

А как же мы поступим с другими микрорайонами? На постсоветской территории существует слишком много микрорайонов, чтобы мы могли придать им охранный статус. Даже если взять одно только Беляево, оно станет одним из самым крупных охраняемых архитектурных ансамблей в мире. а между тем это лишь малая часть российского микрорайонного ландшафта. На территории бывшего СССР таких районов десятки тысяч. Если мы захотим присвоить охранный статус хотя бы некоторым из них, это немедленно обернется кризисом охранной деятельности: эти районы слишком огромны, и многочисленность охраняемых объектов сразу приведет к их обесценению.