Белка

— Не советую, Бахыш, не советую. Не нашего поля он ягодка. Сам посуди: белка умерла, ее не воскресишь. Но представь — выйдешь ты завтра на дорогу, сядешь в автобус, поедешь в город в духоте, в давке, в толкучке… Что, твоя белка от этого оживет? А во-вторых, милый ты мой, не забывай, что у палки два конца. Заваришь кашу, а потом сам не расхлебаешь. Ты простой человек, рабочий. Делай себе потихоньку свое дело, следи за рощей… Пусть люди здесь гуляют, воздухом чистым дышат и тебя благодарят.

Бахыш-киши крякнул.

— Дядя Аламдар, ты слышал о Сабире? Который стихи писал?

— Стыдно тебе, кто же Сабира не знает…

— Так вот у него есть такие стихи, «Вопрос — ответ» называются. Там двое беседуют. Один говорит другому: «Молчи», а другой отвечает: «А что же, и промолчу». — «Не гляди», — говорит первый, а второй ему отвечает: «А как же, и глядеть не буду». — «Не слушай ничего». В ответ тот отвечает: «Обязательно». И в конце концов этот самый, который все запрещает, говорит собеседнику: «И ничего не понимай». А тот говорит: «Нет, брат, уволь. Вот этого я не могу…»

Бахыш-киши тяжело вздохнул.

— Видишь ли, дядя Аламдар, не могу я прикинуться непонятливым. Я не для себя эту рощу растил, для людей. А тут появляется какой-то барчук и труды мои уничтожает. А я, значит, должен сидеть и помалкивать в тряпочку, потому что, видишь ли, он сын такого-то. Хотел бы я посмотреть: если этот «такой-то» сделает подлость и об этом станет известно его начальству, станут его держать или нет?!

Аламдар-киши разгладил седые усы, взглянул скептически:

— Этот «такой-то» знает, кому и что говорить, для кого и как делать… Как говорили отцы наши, он видит, кто половник в руках держит за обедом.

— Не те теперь времена, дядя Аламдар. Тем, кто хочет себе лишнее урвать, глядишь, и вообще ничего не достанется…

— Эх, Бахыш, Бахыш, да перейдут на меня твои горести! Сколько я слышал таких слов! Да что слова! За глаза-то мы все говорить научились, а вот в глаза — не тут-то было… Смотришь, человек за спиной начальника поносит его как может. И бывает, правду говорит. Но вот наступает время, когда надо об этом сказать на людях открыто. Выложить горькую правду! И куда же этот правдолюбец девается? А он никуда не девается, он вон сидит, только молчит, будто бы воды в рот набрал. Ждет, пока выскажется кто-нибудь другой. А этот другой ждет третьего. В результате, глядишь, осталось все по-прежнему.

— От того и все беды идут, что мы всю жизнь вот так друг на друга надеемся, а сами ничего делать не хотим, — запальчиво возразил Бахыш.

— Э, милый, я человек простой, темный, — горько сказал Аламдар-киши. — Я это так понимаю: никто не хочет себе кровь портить. А тебе зачем это надо? Свяжешься с начальником, потом хлопот не оберешься. Свои нервы будешь тратить, свои силы. А сердце-то у тебя одно, и один инфаркт у тебя уже был, между прочим. Вот, честное слово, продавали бы белок в магазине, я бы купил одну и выпустил бы в лес, и дело с концом…

— Неужели ты не понимаешь, дядя Аламдар, что дело не в белке! Ты бы еще деньги мне за нее предложил… Но сколько она стоит? Рублей сорок — пятьдесят? А ты в потере, я не разбогатею и не обеднею. А вот поглядеть в глаза отцу этого негодника и сказать ему несколько слов я хочу обязательно.

— Полно тебе, ай Бахыш! Чем дальше от начальства, тем лучше.

Бахыш покачал головой:

— Нет, дядя Аламдар, иначе я не могу.

— Ага, ну и что ты ему скажешь?

— Что скажу?.. Скажу: «Товарищ Нагиев, вам государство доверило крупное учреждение. Сколько тысяч человек под вашим руководством работает. Вы, стало быть, их руководитель и воспитатель. А вот сын у вас растет невоспитанный…»

Аламдар-киши недоверчиво посмотрел на Бахыша:

— Прямо так и скажешь?

— Так и скажу!

Аламдар сокрушенно покачал головой:

— Не советую, ох не советую! И сам ты разгорячишься, и твой товарищ Нагиев тоже. Выйдут неприятности. — Он стукнул себя кулаком в открытую грудь, поросшую густыми белыми волосами. — Видишь дядю Аламдара? Сколько мне, по-твоему, лет? Больше шестидесяти никто не дает. А на самом деле девятый десяток пошел. А в чем секрет? Переживать из-за каждой мелочи, здоровье свое гробить я не собираюсь. Здоровье — мое богатство, чего его транжирить попусту? Учти, Бахыш, один раз живем, не создаст тебя отец второй раз, и мать снова не родит… А потому не занимайся ерундой, гуляй себе в своей роще, дыши свежим воздухом… Свежий воздух теперь тоже редкость. Будет настроение — купи на базаре свежего мяса, разведи на какой-нибудь тихой поляне костер, шашлык пожарь, поешь в свое удовольствие. А будешь есть, вспомни добрым словом мудрого дядю Аламдара, вот так-то!..

Аламдар поднялся и стал прощаться.

— Найди мне газету какую-нибудь, — попросил он Бахыша-киши, — я корки арбузные с собой заберу. Тебе с мусором возни не будет, а у меня два барашка дома, они эти корки очень любят.

И, заворачивая корки в газету, поинтересовался:

— Те белки, что остались, одного пола?

— Нет, самец и самка.

— Тогда вообще беда невелика, расплодятся.