Бельканто

Отец Аргуэдас открыл окна в гостиной и возблагодарил Бога за солнечный свет и свежесть воздуха. Даже внутри дома, в глубине сада и за стеной, он теперь куда лучше различал уличные шумы, не заглушаемые более дождем. Из-за стены больше ничего не выкрикивали, однако священнику казалось, что там по-прежнему стоит толпа людей, штатских и военных. Он подозревал, что либо у них нет вообще никакого плана действий, либо они разработали план столь хитроумный и сложный, что заложникам в нем не осталось места. Командир Бенхамин продолжал вырезать из газет все упоминания о захвате, а заложники как-то услышали по телевизору обрывок разговора о том, что к дому роют туннель, что скоро полиция ворвется через него в дом, и кризис разрешится почти так же, как начался: в комнаты непонятно откуда вломятся незнакомцы и изменят их жизнь. Но никто в это не поверил. Слишком неправдоподобно это звучало, слишком походило на сюжет шпионского кино. Отец Аргуэдас посмотрел на свои ноги – его дешевые черные башмаки топтали дорогой ковер – и попытался представить себе, что делается внизу, под землей. Он молился за благополучное освобождение, за благополучное освобождение всех и каждого в отдельности, но он не молился о том, чтобы их спасали через туннель. Он вообще не молился ни о какой спасательной операции. Он просил только Божьего соизволения, его любви и покровительства. Отец Аргуэдас попытался очистить свое сердце от самолюбивых мыслей и наполнить его благодарностью за все, что Господь им даровал. Взять, к примеру, мессу. В прошлой жизни (так он называл ее теперь) ему разрешалось служить мессу, только когда другие священники были в отпуске или больны, и это была шестичасовая месса или месса по вторникам. Чаще всего в церкви он занимался тем же, чем занимался до рукоположения: в дальнем приделе церкви раздавал гостию, которую не он благословлял, зажигал свечи, гасил свечи. А здесь, после долгих прений, командиры разрешили Месснеру принести все необходимое для причастия, и в прошлое воскресенье в столовой отец Аргуэдас отслужил мессу для своих друзей. Пришли даже те, кто не был католиком, и даже те, кто не понимал ни единого его слова, преклонили колени. Люди гораздо более склонны к молитве, когда им нужно попросить о чем-то особенном. Юные террористы закрыли глаза и уткнули подбородки в грудь, командиры встали у дальней стены комнаты. А ведь они могли повести себя совсем иначе. В наши дни столько террористических организаций спят и видят, как бы уничтожить все религии на свете, особенно католицизм. Будь они захвачены «Истинной властью», а не более вменяемой «Семьей Мартина Суареса», им бы точно не разрешили молиться. Боевики «Истинной власти» каждый день выводили бы по одному заложнику на крышу, на обозрение прессы, и стреляли бы ему в голову с целью ускорить переговоры. Отец Аргуэдас размышлял обо всем этом, лежа ночью на ковре в гостиной. Им очень повезло, просто необыкновенно. По-другому нельзя расценить то, что с ними произошло. Разве в некотором глубочайшем смысле слова они не свободны, раз им дана свобода молиться? Во время той мессы Роксана Косс так потрясающе пела «Аве, Мария» – вряд ли (отец Аргуэдас, конечно, не собирался ни с кем состязаться) что-либо подобное слышали когда-нибудь в церкви, даже в самом Риме. Ее голос звучал так легко и чисто, что казалось, потолок раскрывается и их мольбы возносятся прямиком к Богу. Голос касался их, будто крылья огромной птицы, и даже те католики, которые давно уже не исполняли обрядов, и даже некатолики, которые пришли просто потому, что больше нечего было делать, и даже те, кто понятия не имел, что священник говорит, и даже окаменевшие сердцем атеисты, которым плевать было, что говорит священник, – всех охватило умиление и успокоение. В их сердцах как будто затрепетала вера. Священник смотрел на желтовато-белую оштукатуренную стену, надежно защищавшую их от внешнего мира. Футов десять высотой, кое-где покрытая плющом, – красивая стена, в древности такая же, наверное, окружала Масличную гору. Да, поначалу это было неочевидно, но сейчас Аргуэдас понимал, каким благословением может стать стена.