Белла Ахмадулина. Любовь – дело тяжелое!

Но даже такие организации вызывали у властей беспокойство, тем более что после войны наметилась тенденция уменьшения рядов комсомольцев. Все в том же Челябинске среди учащихся вузов и техникумов в 1940 году комсомольцами было 65 %, а в 1946 году – только 42 %. С одной стороны, это объяснялось последствиями войны (ограничение приема в комсомол во время войны, более зрелый послевоенный состав учащихся). Но все больше молодых людей и сами отказывались становиться на комсомольский учет, заявляя, что в комсомольской организации «жизнь скучная и неинтересная».

Да и не все молодежные неофициальные организации были так же безобидны, как «Итальянская республика» челябинских старшеклассниц. В вузах студенты были настроены куда более радикально, и их группы и кружки не без оснований казались властям опасными. Так, например, в Ленинграде студенты филологического факультета ЛГУ организовали кружок «Искатели правды», где обсуждали проблемы, связанные с литературой. Причем иногда весьма близкие к политике – так, например, они говорили о том, что Ахматова была неправильно раскритикована и что советские писатели не могут в своих произведениях открыто высказывать свою точку зрения, так как «над литературой довлеет партия».

Что-то подобное высказывали и участники литературного кружка из Ростовского госуниверситета, называвшие себя «настоященцами». Они говорили, что советская литература во многом ущербна, поскольку концентрируется на положительном примере и в массе своей является невыразительной и бесцветной.

«В Литературном институте студенты Беленков, Штейн, Привалов, Рошаева, Шелли Сорокко и Сикорский провозгласили создание нового литературного течения, названного ими «Необарокко», – пишет Георгий Андреевский. – Беленков и его единомышленники утверждали, что сегодня в советской литературе застой. Война должна положить ему конец. Подражатели классики, типа Симонова, должны уступить место новым силам в литературе. Настоящая литература должна перестать ориентироваться на обывателя, она должна ориентироваться на высококультурного и образованного читателя». Речь, между прочим, о том самом институте, в который через несколько лет поступила Белла Ахмадулина.

Студенты механико-математического факультета МГУ организовали кружок «Тесное содружество», у которого вообще не было политической окраски и целью которого, по словам его участников, было всего лишь сохранить дружбу после окончания университета. Но им не повезло больше других – дело было в 1949 году, на пороге уже была борьба с «безродным космополитизмом», а в кружке были в основном евреи. Так что в конце концов всех участников исключили из партии и комсомола «за попытку создать группу, противостоящую комсомольской организации, за распространение националистических настроений и слухов».

В Челябинском педагогическом институте студенты выступили с инициативой организовать свой литературный альманах «Студент». Руководство института запретило, но как это часто бывает, запрет лишь подогрел интерес студентов, и они создали подпольный альманах «Снежное вино», в котором были в основном стихи в традициях русского символизма.

Энтузиасты успели выпустить два номера, а потом ими заинтересовались специальные органы, и в итоге почти все они были приговорены к разным срокам заключения по 58-й статье Уголовного кодекса РСФСР за «антисоветскую агитацию», создание «антисоветской организации», «террор» и даже «измену Родине».

«Никаких политических задач мы перед собой не ставили, да и политических концепций у нас не было, – вспоминал участник одного из таких кружков, впоследствии известный скульптор Эрнст Неизвестный, с которым Ахмадулина была очень дружна. – Я не был даже комсомольцем, а один из моих друзей был членом партии. Однако все мы понимали, что самообразовываться надо хорошо и что чтение, скажем, Троцкого, или Святого Августина, или Орвелла, или Бердяева наказуемо. Поэтому и нужна была конспирация… Еще до самиздата мы частично доставали, а частично копировали весь круг «веховцев»… Кроме того, мы слушали доклады по теософии, по генетике, по тем дисциплинам, которые считались запретными в Советском Союзе. Если бы нас власти спросили – занимаемся ли мы политикой, мы вынуждены были бы ответить искренне, что нет…»

Но были и на самом деле политические кружки. Благодаря автобиографической повести А. Жигулина «Черные камни» стала известна история Коммунистической партии молодежи (КПМ) – молодежной группы, созданной в 1947 году в Воронеже. В Москве в конце 40-х – начале 50-х годов действовали аналогичные кружки старшеклассников и студентов: «Армия революции» и Союз борьбы за дело революции (СБДР). Есть информация о таких кружках и в других городах.