Белла Ахмадулина. Любовь – дело тяжелое!

Белла принесла на суд Винокурова стихотворение «Черный ручей», написанное летом в деревне, в маленьком домике на берегу Оки, который она называла избушкой. Родители по ее просьбе сняли для нее этот домик в какой-то страшной глуши, где почти не было людей, зато была природа, тишина, и где можно было отдохнуть от городской суеты. «Там я очень наслаждалась, – с нежностью вспоминала Ахмадулина это лето. – Маленькая, крошечная избушка с какой-то печкой, которую я не умела топить, и совершенно разрушенная, и полное отсутствие кого бы то ни было. Никого не было, ни одного человека, но я любила это. Я видела вот эти деревья, и там змейки такие еще ползали, но неопасные. И особенно кузница трогала меня, потому что я понимала, что она старинная, древняя. И в избушке в этой я поживала и очень заглядывалась на эту кузницу, то есть на древнее время, на старое».

Винокурову, а потом и Степану Петровичу Щипачеву, с которым они вместе руководили поэтическим отделом журнала «Октябрь», очень понравился «Черный ручей». Щипачев даже звонил Белле домой, чтобы лично выразить восхищение ее стихами. Это стало очень важным событием – ведь в семье к ее увлечению поэзией относились как к чему-то несерьезному, побалуется девочка и займется чем-нибудь нормальным. А тут вдруг позвонил известный уже поэт, имя которого Надежде Макаровне было хорошо знакомо – кто же не знал автора «Пионерского галстука», – и сказал, что у девушки настоящий талант и что ей надо обязательно поступать в Литературный институт.

Я познакомилась с Ахмадулиной раньше других – ко мне пришел поэт Евгений Винокуров со словами: «Вот, почитайте стихи ученицы моего семинара». Он мне вручил тетрадку, исписанную детским почерком. Такой почерк у Беллы и остался. Для меня ее произведения стразу произвели большое впечатление. Потом у нас с ней было очень много пересечений – я ходила почти на все ее выступления, затем наши совместные встречи соединились с Андреем Вознесенским. И вот однажды на Пахре Белла, которая в то время была женой Юрия Нагибина, примчалась в Дом творчества, где я что-то сочиняла, и, почти встав на колено, повесила мне на шею аквамариновый крестик: «Он выбрал тебя».

В ту пору, когда я с ней познакомилась, Белла слыла хулиганкой, беспрерывно попадавшей с друзьями-поэтами в какие-то передряги. К примеру, она могла не подать руки, не поднять голову, не поздороваться с человеком, который ей несимпатичен. Она одновременно была и беззащитной, и непреклонной в своих действиях.

Зоя Богуславская, писательница, прозаик, эссеист, драматург, вдова поэта Андрея Вознесенского.

Сама Ахмадулина всю жизнь считала, что Винокуров и Щипачев тогда очень преувеличивали достоинства ее стихов, по ее мнению, почти все они были незрелыми и вообще кошмарными. И вообще она списывала свой быстрый успех на время, которое тогда наступило – когда после смерти Сталина начался откат от пафоса, и потребовались более камерные, душевные стихи, не выражающие какую-то гражданскую позицию, а просто говорящие о жизни, может быть наивно, но зато по-доброму и честно. «Я думаю, что, кроме доброты Степана Петровича Щипачева, еще почему такая вдруг какая-то ласка меня окружала. Все-таки среди этого времени, не успевшего очнуться от полного мрака, от страха, от множества каких-то человеческих горестей, обид, вот существо неопределенного звания, неопределенных занятий еще какие-то стишки пишет. И стишки, я знаю, что они были ужасные, то есть очень ничтожные, но, тем не менее, вот Щипачев выбрал какие-то стихи, которые, я не знаю, только разве что его добродушию могли понравиться, но он их как-то восхвалил. Он и, по-моему, их общие усилия, его и Винокурова. Вот они и показали эти стихи Сельвинскому… И много лет пройдет, чтобы мне понять, что я пишу очень плохо. Но Степана Петровича я всегда вспоминаю с любовью и его милейшую, прекрасную жену».

Стихи напечатали в журнале «Октябрь», и как бы легко Ахмадулина ни относилась к этому событию (а она о нем вспоминал в основном потому, что на полученный гонорар купила себе собаку), это стало знаковым, переломным моментом в ее жизни. Потому что в «Октябре» эти стихи увидели два человека, определивших ее судьбу на ближайшие годы, – известный советский драматург и поэт Илья Львович Сельвинский и молодой начинающий поэт Евгений Евтушенко.

Черный ручей