Белладонна

Все пастушки внимательно прислушиваются, но Поли их не замечает. Его щеки покрылись мертвенной бледностью.

Маттео оборачивается к Сьюзи-Энн.

— Рассказать вам, как я поступлю с лисицей? — спрашивает он. Она испуганно трясет головой, ее губы беззвучно шевелятся. — Очень хорошо. Я понятно выразился? — Оба с готовностью кивают. — Мы будем следить за вами, охотник и лисичка, и, уверяю вас, роль жертвы вам совсем не понравится. Вы всю жизнь будете бежать от охотника, ждать, когда же на вас обрушится решающий удар. Будьте спокойны, дорогие Болдуины, рано или поздно мы вас настигнем.

Маттео с улыбкой выпрямляется и вежливо провожает их к выходу. На прощание он дарит им флакончик духов, от которого они не знают как отказаться. Джози галантно накидывает на плечи Сьюзи-Энн любимую лисью накидку. Но почему-то Джози забывает упомянуть, что весь вечер усердно зашивала в лисьи головы мелких замороженных креветок. Когда они оттают и начнут разлагаться, драгоценные меха Сьюзи-Энн начнут издавать непонятную вонь. Такую, по сравнению с которой сернистые воды источника в Сатурнии покажутся букетом летних роз.

Когда я рассказываю об этом за столиком с пастушками, мы долго и весело смеемся. Смеются все, даже Норма.

Остается только добавить, что спустя недолгое время после Сельского Бала все девять сотрудниц компании «Болдуин Импорт-Экспорт» дружно выходят из конторы и никогда больше в нее не возвращаются. Они перешли на выгодную работу с более высокой оплатой к злейшему конкуренту Поли Болдуина, а заодно прихватили с собой самых крупных клиентов. Не удивлюсь, если в конце концов управлять компанией станет Элисон. Смекалки у нее достаточно. Ей не хватало только одного — легкого толчка в нужном направлении.

Скажу Джеку, пусть проследит за ее успехами. Кроме того, мне не составит труда попросить кое-кого в импорт-экспортном бизнесе о небольшой любезности. На свете немало людей, которые чувствуют себя в долгу перед неким судовладельческим магнатом по имени Леандро делла Роббиа.

О, Леандро, одна мысль о тебе разбивает мне сердце. Видишь ли ты нас? Можешь ли подать знак? Что бы ты сказал, глядя, как весело смеются, празднуя победу, пастушки в белых париках?

Как бы нам хотелось, чтобы на месте Болдуинов были люди, гораздо более важные для Белладонны. Кто угодно, хоть один из членов Клуба, любой. Как трудно сохранять терпение. Она до них доберется. В этом у меня нет сомнений.

Просто поиски затянулись слишком надолго, и мы начали уставать.

8 Голоса, от которых тает лед

Маттео, кажется, обрел дар речи. И произошло это благодаря Аннабет. Я рад за него, искренне рад. И Белладонна тоже рада. Не сомневайтесь. Мы не смели и мечтать, что кто-нибудь из нас хоть на шаг приблизится к нормальной жизни, будет окружен нежностью и заботой. Белладонна не настолько жестока, чтобы лишать моего брата права на любовь.

Остается только одна небольшая загвоздка.

Дело не в том, что Аннабет настаивает или хотя бы ожидает, когда же Маттео разделит с ней постель. Но рано или поздно их отношения дойдут и до этой стадии — или, точнее, не дойдут — и тогда объяснений не избежать.

— Что мне делать? — спрашивает он меня однажды днем. — Она заслуживает полноценного мужчины.

— У нее уже был полноценный мужчина, и посмотри, чем это кончилось, — возражаю я. — Кроме того, дети у нее уже есть, так что одной заботой меньше.

— Я не о детях. Ты понимаешь, что я имею в виду.

— У меня сохранились смутные воспоминания, что существуют и другие способы доставить женщине удовольствие.

— Конечно, существуют. Просто я не знаю, как ей рассказать. Вдруг она меня прогонит?

Мое сердце разрывается от нежности к моему дорогому старшему брату.

— Как это — прогонит? — возмущенно заявляю я. — Да она в тебя влюблена по уши. Просто есть небольшие помехи.

— Томазино, не говори глупостей. Это не помехи, это гораздо серьезнее.

— Я не говорю глупостей. Если хочешь, я сам ей расскажу. Для меня это пара пустяков, — храбро заявляю я. Это бессовестная ложь. Но для Маттео — и для того, чтобы покончить с этим вопросом — я готов на все. Мне страшно надоела щекотливость нашего положения, таинственность, какой мы сами себя окутали; они особенно обременительны, когда человек нуждается в сочувствии и заботе, как я. — И знаешь что? Пора бы уже и Джеку услышать нашу историю. Говорить буду я.

— Это еще что за новости? — спрашивает Маттео, и я понимаю, что таким образом он по-своему пытается утешить меня.