Белларион. Жатва.

Глава III. ВОЗВРАЩЕНИЕ ФАЧИНО

Этим же утром многочисленный отряд всадников выехал из Генуи и направился вверх по долине реки Скривии в сторону Нови, где был разбит лагерь войска Фачино. В центре этого отряда, в запряженной мулами повозке, ехал сам Фачино, погруженный в невеселые думы о человеческой неблагодарности и подлости. Возможно, спрашивал он себя, честолюбивая Беатриче справедливо укоряла его в том, что он куда больше занимался делами других людей — готовых тут же отплатить ему черной неблагодарностью, — чем своими собственными.

Из Нови Фачино отправил Карманьолу с сильным эскортом в Касале с поручением забрать оттуда графиню и привезти ее в Алессандрию — ему не хотелось, чтобы маркиз Теодоро превратил ее в заложницу и попытался выторговать в обмен на ее возвращение Джанджакомо, который все еще находился вместе с Фачино.

Через три дня после выступления из Нови армия Фачино достигла Виджевано и там остановилась. Причиной тому было тщеславие Фачино: ему хотелось въехать в Милан во главе своей конницы, а подагра все еще не позволяла ему садиться в седло.

Прошла неделя, и стараниями генуэзского врача Момбелли, прославившегося лечением этой болезни, состояние Фачино значительно улучшилось, так что только увещевания врача удерживали кондотьера в бездействии. Но за это время многие горожане сами явились к нему на поклон, и первым из них оказался неугомонный Пустерла Венегоно, предложивший Фачино немедленно вздернуть Джанмарию и самому стать герцогом Миланским. Он обещал ему поддержку всех гибеллинов, но Фачино равнодушно выслушал его и не ответил ему ни «да», ни «нет». И наконец, в Виджевано прибыл герцог собственной персоной в сопровождении своего злого гения Антонио делла Торре, закадычного дружка Лонате, и ничтожного эскорта в сотню всадников, которых возглавлял капитан Бертино Мантегацца. Фачино принял их в доме местного префекта.

— Ваше высочество оказали мне честь, не усомнившись в моей верности, — сказал Фачино, склоняясь к унизанной кольцами руке герцога.

— Верности! — хмыкнул герцог. — Разве верность подтолкнула вас повернуть против меня оружие?

— Синьор герцог заблуждается. Я никогда не вооружался против него. Я веду войну только против врагов его высочества и не преследую иных целей, кроме восстановления в стране мира.

— Неплохие слова из уст взбунтовавшегося предателя! — усмехнулся герцог и плюхнулся в кресло.

— Если бы ваше высочество считали так на самом деле, вы вряд ли осмелились бы появиться здесь.

— Кто? Я? Черт побери, вы забываетесь, синьор! Я — герцог Миланский.

— Я постараюсь не забывать об этом, ваше высочество, — сказал Фачино, и нотки гнева, прозвучавшие в его голосе, заставили делла Торре предостерегающе дернуть герцога за рукав.

Джанмария верно интерпретировал поданный ему знак и решил сменить тему их беседы, но никак не тон, которым разговаривал с Фачино.

— Вы знаете, почему я здесь? — спросил он.

— Чтобы позволить мне, как я надеюсь, и дальше служить вашему высочеству.

— Хм-м! Н-да! Меня вот-вот стошнит от вашей учтивости. Хватит ломать комедию! неожиданно взъярился он. — Называйте вашу цену.

— Цену, ваше высочество? Вы считаете, мне есть что продать вам?

— Синьор граф, прошу вас быть чуточку терпеливее с его высочеством, — взмолился делла Торре.

— Разве меня можно упрекнуть в обратном? — отозвался Фачино, начиная не на шутку раздражаться. — Но если вы и дальше будете испытывать мое терпение, боюсь, что ваш визит может завершиться весьма печально.

Но герцог словно не замечал надвигающейся бури.

— Что я слышу? Угрожать мне? Какая наглость! Ах, собака! — вспылил он.

Фачино позеленел от гнева. Стоявший среди его капитанов высокий малый в голубой мантии, накинутой на серебристого цвета камзол, громко рассмеялся. Бледные, навыкате глаза Джанмарии уставились на него.

— Как ты смеешь, негодяй? — злобно прорычал он и вскочил на ноги, разгневанный столь вопиющим нарушением этикета. — Над кем ты потешаешься?

— Над вами, синьор герцог, и над вашим ничтожеством! — вновь рассмеялся Белларион, прежде чем ответить ему. — Сейчас вы — герцог Миланский только милостью Божьей и с одобрения синьора Фачино Кане. Однако же вы, не смущаясь, осмеливаетесь оскорблять обоих.

— Замолчи, Белларион! — рявкнул Фачино. — Мне не нужны адвокаты.

— Белларион! — злорадно откликнулся герцог. — Я не забыл это имя и, можешь не сомневаться, теперь еще лучше запомню его. Тебя научат…

— Черт побери, сейчас научат ваше высочество! — вскипел Фачино. — Вон отсюда, убирайтесь к себе в Милан и ждите там, пока я не соизволю прибыть туда. Благодарите Бога, что вы — сын отца, которого я так хорошо помню, иначе вам бы не уйти отсюда живым. Вон! И перед тем, как мы вновь встретимся, научитесь вести себя как следует, не то, клянусь, я не поленюсь своими руками вздуть вас хорошенько плеткой.

Устрашенный грозой, пожалуй, впервые разыгравшейся с такой силой над его герцогской головой, Джанмария медленно пятился к двери, а трое его спутников постарались оказаться между ним и разъяренным кондотьером.