Беллинсгаузен

В бухте Золотой Рог отстаивались корабли в бури, неприступные стены защищали город от нападения с моря. В древности его звали Византией. Когда император Константин в 330 году разбил своего давнего врага Лициния, он не захотел оставаться в Риме и перевёл столицу сюда, назвав Новым Римом. Император стремился к тому, чтобы молодая столица превзошла прежний Рим красотой и величием, перевёз сюда лучших мастеров и зодчих, мраморные и медные колонны, мощи святых и древние рукописи. Он и его ближние преемники израсходовали на стройку более трёхсот пудов золота. Название Новый Рим не прижилось, а утвердилось как Константинополь.

Кто только не приходил под его стены! Город осаждали греки, римляне, персы, аварцы, болгары, арабы, дружины киевских князей. Но овладеть им довелось лишь крестоносцам. Не раз «искатели Гроба Господня» нещадно разоряли его, но столица Восточной Римской империи возрождалась вновь. Только через несколько столетий здесь уже навсегда закрепились турки...

— Обратите внимание на это место, Фаддей Фаддеевич, — отвлёкшись от своих дум, Строганов показал на белевший вдали дворец Долмабахче. — Осадив в 1452 году город, турки выставили двести тысяч солдат и триста кораблей. У императора Константина XI Палеолога оставалось только пятнадцать тысяч воинов и двадцать судов. Но турецкий флот не мог прорваться в бухту Золотой Рог. Греки перекрыли залив цепью. Тогда турки соорудили из досок длиннейший настил от берега Босфора, как раз отсюда, где стоит дворец, до Касым-паши на берегу Золотого Рога. По этой переправе они перетянули за ночь 29 мая 1453 года семьдесят галер. Только после этого стали готовиться к штурму с суши и воды. Султан обещал озолотить того, кто первым поднимется на стены. Для возбуждения боевого духа всю ночь дервиши громко читали Коран, близ стен жгли костры, солдаты плясали вокруг них, молились и пели. Представляете такое действо?.. На рассвете под оглушительный вой и звуки сур, литавр, барабанов турки устремились в атаку. Они забросали ров землёй и стали карабкаться на стены. Часа два длился бой. Император и патриарх Афанасий пали в сражении...

Рука Строганова остановилась на многоцветном храме Святой Софии. Его красоту нарушали позднее пристроенные нелепые минареты.

   — Турки сей собор обратили в мечеть. Султан Мехмед с ятаганом в руке взошёл на амвон и прочёл свою молитву. Константинополь он нарёк Стамбулом и сделал столицей своей империи...

Пока фрегат огибал Сарайский мыс на заходе в порт, Григорий Александрович успел рассказать, что, несмотря на все старания отуречить город, в его облике всё равно проступают римские и христианские черты, что он делится на три части, две из которых находятся в Европе, а третья — в Азии, что главная улица Меси, начинаясь от площади Августа у Святой Софии, пересекает весь город и заканчивается Амастрианской площадью, откуда разбегались другие улицы до городских ворот.

Слева посреди воды Беллинсгаузен увидел башню Леандра.

   — Её ещё зовут Девичьей. Будто бы цыганка предсказала султану Мехмеду, что его дочь Мегар Шегир умрёт от укуса змеи. Тогда Мехмед приказал на скалистом островке построить башню для принцессы. Слух о её красоте распространился по всему свету, дошёл и до ушей сына персидского шаха. Подкупив слугу, августейший перс послал пышный букет цветов, чтобы открыть свою любовь. Счастливая принцесса прижала букет к груди, и тут змея, случайно попавшая в букет, укусила её. Мегар Шегир уже умирала, когда принц узнал об этом. Он вплавь добрался до башни, высосал заражённую кровь из раны и спас возлюбленную. Мехмед в награду выдал за него свою дочь, — пересказал легенду Строганов.

У острого мыса между Золотым Рогом и Мраморным морем начали убирать паруса, чтоб на малом ходу найти в гавани место среди многих других кораблей и барж. За стеной деревьев и фонтанов Григорий Александрович пытался рассмотреть султанский сераль, куда должен на днях явиться с верительными грамотами. Дворец проглядывался лишь частично.

   — Вот он! — воскликнул он, привлекая внимание Фаддея. — Какое малое пространство и сколь много вместилось в него! Здесь утверждалась династия Османов, рождались султаны, вступали на престол, потрясали свирепым мечом над головами народов. К сердцу империи стекалось золото со всех сторон света. Здесь принимались решения о войнах и мире, плелись интриги, свергались религиозные церемонии и дипломатические приёмы. Сюда в продолжение трёх веков смотрела встревоженная Европа, недоверчивая Азия, испуганная Африка...

Взгляд российского посла обратился к югу. Там у окончания главной городской стены темнели башни Едикуле. В ней погибали попавшие в опалу министры, жёны гарема, заподозренные в неверности, главные враги Порты. Здесь же душили султанов, свергнутых с престола. Одна из башен служила местом пыток и казней, головы жертв бросали в колодец, названный «колодцем крови». В это же узилище сажали послов государств, с которыми Турция начинала войну. В ней изнывали предшественники Строганова — Толстой и Обресков. Не дай-то Бог ему этой участи...