Беллисима

— А потом, я тебе скажу, — продолжала Консуэло, — деньги — это еще не все. Твоя Ванесса выросла в богатой семье, но у нее никогда не было того, что было у тебя в нашем доме, — заботы, внимания, любви... Ты же знаешь, как мы все любим тебя. И как переживаем за тебя. Пожалуйста, если не думаешь о себе, хотя бы подумай о своей семье...

— Хорошо, мама, — пообещал Левша. — Будь спокойна, я поразмыслю над этим.

Затворившись в своем кабинете, Рикардо рассматривал рисунки Габриелы.

Это просто удивительно, с какой полнотой она сумела выразить свой собственный характер в этих разных, ломаных, а то и плавных, вкрадчивых, линиях, в этих стремительных набросках. В них как будто проговаривалась вся ее душа — неустоявшаяся, смятенная, впечатлительная, непримиримая.

Некоторые нарисованные ею фигурки девушки излучали то легкомыслие, которое временами было свойственно самой Габриеле. Они как будто говорили: «Мы существуем лишь для того, чтобы нами восхищались». Они меняли наряды, но суть их оставалась прежней — легкой, солнечной, игривой. Другие впечатляли своей серьезностью, задумчивым наклоном головы, плавными движениями рук. Они был нежны, глубоки и преданны, как и сама Габриела. Третьи как будто танцевали, кружились в своих кружевных платьях и невесомых накидках, отдаваясь потоку окружающей их жизни... Казалось, нет силы способной прервать это радостное кружение жизни, эту неиссякаемую веру в счастье. Но вот одна девушка как будто замерла в полете, балансируя на краю грядущего, которое вот-вот предстанет перед ней...

..Ему было больно смотреть на этот карнавал молодости, и он позвонил Еве и потребовал, чтоб она унесла рисунки в кабинет Габриелы, подальше от его глаз.

После Евы к Рикардо зашел Федерико. Они не много обсудили перспективы «Тропибеллы» на ближайшее будущее, а затем Федерико сказал:

—Знаешь, я вчера побывал у Консуэло.

Рикардо замер, ему показалось, что отец хочет сказать что-то важное.

— Она благодарила меня за Левшу, — объяснил Федерико.

— Больше вы ни о чем не говорили? — не удержался от вопроса Рикардо.

Федерико вздохнул. Как ни хотелось ему сообщать эту новость, он считал себя не вправе скрывать ее от сына.

—Говорили. Консуэло сообщила мне, что Габи и Артуро решили назначить день свадьбы.

Последнее время Бейби сделался таким раздражительным, что Линда Миранда не знала, как и подступиться к нему.

Часами он пропадал где-то, иногда не являлся ночевать, а потом приходил и выплескивал на нее свое раздражение.

Он требовал, чтобы она перестала общаться с Артуро, Он подозревал, что мать влюблена в полицейского, и это выводило его из себя.

Линде надо было раз и навсегда объясниться с сыном, сказать ему, что у Артуро есть невеста, но она считала, что ее личная жизнь и ее мысли никого не касаются, в том числе и сына. К тому же ей не хотелось в который раз возвращаться к разговору об Артуро.

Для себя она считала эту тему исчерпанной. Но Бейби так не считал.

Как-то раз Артуро позвонил ей по делу, и трубку взял Бейби. Он сразу узнал голос Артуро и решил, что тот хочет назначить матери свидание. Бейби швырнул трубку и тут же набросился на Линду.

— Это опять звонил полицейский. Когда этот тип оставит нас в покое! Я не могу слышать в трубке голос этого мерзавца!

— Он не мерзавец, — тут же взвилась Линда. — Я требую, чтобы ты относился к нему с уважением.

— Да-а? — подняв брови, протянул Бейби. — Это в честь чего же? Что он такого совершил, чтобы я уважал его?

Сколько раз с языка Линды чуть было не срывалась правда! Но она и в этот раз удержала себя.

—Он мой коллега по работе. И этого достаточно.

Бейби сделал предостерегающий жест.

—Если я еще раз, — медленно выговорил он, — увижу этого коллегу у нас в доме, я покину его навсегда. Я сумею найти себе пристанище, где бы меня не преследовала эта противная рожа.

Габриела открыла дверь и отпрянула, увидев Рикардо.

— Сколько можно, Рикардо! Мы с тобой обо все уже поговорили!

— Нет, не обо всем! — угрюмо заметил Рикардо. Позволь мне войти.

Габриела насторожилась, пропуская его.

—Слушаю тебя, — сдержанно сказала она. Рикардо знал, что обращаться к ней в требовательном тоне бессмысленно: это может только вызвать раздражение у Габриелы. Но он был слишком на взводе, чтобы помнить об этом.

Говорят, вы уже и день свадьбы назначили? — глядя на нее чуть ли не с ненавистью, спросил он.

— И что из того? — высокомерно поинтересовалась Габриела. — Кто может что-то иметь против этого?

— Я! — выкрикнул Рикардо, стукнув себя в грудь для пущей убедительности. — Я, черт возьми!

— Ты? — прищурилась Габриела. — Ты мне совершенно чужой человек, — отчеканила она, — ступай к своей жене и так разговаривай с ней, а не со мной!

Тон, каким было произнесено все это, немного отрезвил Рикардо.

—Прости. Я просто хотел спросить: зачем ты торопишься? Тебе и Артуро надо как следует проверит ваши чувства, чтобы не совершить ошибки.

— Это излишне, — заявила Габриела.

— Ты его любишь?

— Да, люблю. Ты можешь, наконец, оставить меня в покое? Что тебе надо от меня?

Рикардо отвернулся. Ему было больно смотреть на нее, так больно, что у него защемило сердце.