Беллисима

—Когда-то я сам активно работал в моде, но потом превратился в администратора. Твои работы, Габриела, вернули мне интерес к творчеству. Мы создадим с тобой собственную группу, будем разрабатывать свое направление в отличие от группы Рикардо, и такая конкуренция пойдет только на пользу деду, — с воодушевлением рисовал Федерико несомненные выгоды их сотрудничества.

Габриела колебалась, но сеньор Линарес приводил один веский довод за другим. Во-первых, он увеличит ей жалованье вдвое. Во-вторых, на художественном совете через неделю будет представлена на конкурс ее коллекция. Причем, они с Рикардо не будут членами комиссии, как это обычно происходило, чтобы избежать обвинений в необъективности. Пускай опытные, но незаинтересованные в результате специалисты, определят победителя.

Это предложение ошеломило Габриелу, и она не могла устоять. У нее будет возможность представить на суд жюри такого ранга свои модели. Об этом вчерашняя выпускница колледжа не могла и мечтать.

Глава 7

Эту полосу в жизни Артуро нельзя было назвать спокойной. Утро его началось с мрачных мыслей о полной безнадежности, причем неожиданно он был вознесен на гребень счастья и радужных надежд, а после обеда ошеломляющая новость свалилась, как горшок на голову с подоконника десятого этажа.

Утром Эстер принесла ему в подарок горячие лепешки от Консуэло. После драки с Рамиро добрые соседи помирились на другой же день, и Консуэло по-прежнему присылала Артуро горячую похлебку и лепешки, а он покупал им мясо и овощи в дни, когда они, случалось, сидели без гроша.

Артуро с удовольствием принялся за еду, поглядывая на заплаканную, удрученную Эстер. Девчонка который день сама не своя, наверное, негодяй отчим снова устроил скандал. Артуро догадывался, что она хочет что-то сказать, но не решается.

— Артуро, я больше не могу так жить, у меня нет сил, — вдруг вырвалось у нее.

Но увидев, как обеспокоенно Артуро вскинул на нее глаза, Эстер замолкла. Она уже совсем было решилась рассказать ему о том, что отчим не дает ей проходу, подстерегает во всех безлюдных углах дома и на улице. О его приставаниях Эстер стеснялась говорить матери и сестрам, а Артуро боялась. Он горячо ринется на защиту и может потерять работу из-за подонка Рамиро.

—Я прошу тебя, Артуро, позволь мне остаться жить у тебя! — со слезами молила Эстер. — Вчера он избил Рубена, а ведь это его родной сын. Мы все его боимся.

—Девочка, я старый холостяк, а тебе все-таки семнадцать лет. Подумай, сколько будет сплетен! — отвечал Артуро. — Ты можешь проводить у меня весь день, но на ночь будешь уходить домой. А с Рамиро я все-таки разберусь, даже если придется поссориться с твоей матерью.

Эстер с грустью слушала его. С детства она обожала Артуро, и это обожание незаметно перешло в глубокое чувство, первую любовь. Но он упорно не желал замечать, что она повзрослела, и видел в ней только ребенка. Нет, ему не нужна ее любовь, он думает только о Габи. Артуро действительно неотступно думал о Габриеле и с нетерпением ждал, когда Эстер доложит ему последние новости.

Эстер рассказала ему о вчерашнем визите Рикардо Линареса и о поцелуе, якобы насильственном. Но, как ей кажется, заметила Эстер с лукавой улыбкой, Габи неравнодушна к своему начальнику. Артуро и сам так думал. Он нутром чуял, что между ними что-то есть или только завязывается, бесился, но не знал, как этому помешать. Ведь Габи все отрицала, она якобы терпеть не могла этого Линареса.

После ухода Эстер он впал в мрачную угрюмость. Все его надежды когда-нибудь объясниться с Габи и повести ее в церковь, похоже, несбыточны. Она любит другого, который не принесет ей ничего, кроме несчастий.

Таким и застал Дионисию племянника, обычно жизнерадостного и не поддающегося дурному настроению. О его чувствах к Габи он давно догадывался. Артуро ничего и не скрывал от дяди. Около Габриелы увивается некий богатый бездельник Линарес, рассказал он, и, что самое возмутительное, похоже, он ей нравится. Но Дионисио, оказывается, знал о Линаресах и о всех последних происшествиях.

—Неужели Консуэло так ничего и не рассказала им? — озабоченно спрашивал самого себя Дионисио. — Ох, доведет она до греха.

—О чем она должна была рассказать? — удивился Артуро. — А ну выкладывай все, дядюшка, я от тебя не отстану.

Дионисио взял с него слово хранить чужую тайну и поведал о печальном прошлом Консуэло, когда она осталась одна с Габриелой на руках, и об отце Габриелы.

—Брат и сестра, они брат и сестра! — напевал Артуро, направляясь на службу в участок.

—Что случилось, Индеец, ты сияешь, как медный грош? — удивился его напарник Демокрасио.

—Молчи, негр, я просто чувствую себя счастливым, они брат и сестра, — невразумительно объяснил Артуро.

В этот день он патрулировал центральные улицы города. Это было не дежурство, а сущее мучение для молчаливого, сдержанного Демо. Индеец словно с цепи сорвался: он скакал, пел песни и все время поминал о каком-то кровосмесительном грехе. Купил несколько букетиков цветов и весело предлагал их прохожим: