Беллисима

...Артуро знал, что сейчас произойдет. Сейчас Лопес и Демокрасио уже на чердачной лестнице... Лезут дальше, на крышу... Вот-вот они появятся за его спиной и все испортят.

—Все будет в порядке, — миролюбиво продолжал он. — Ну... вот моя рука... вложи в нее револьвер...

Самоубийца как загипнотизированный протянул ему оружие.

Артуро, вцепившись в его руку, опрокинул его на спину и тут же почувствовал, как сверху навалились Демокрасио и Лопес.

На руках у парня щелкнули наручники.

—Ты в порядке? — тяжело дыша, спросил у Артуро Лопес. — Идти можешь?

—Даже плясать, — хмуро отозвался Гонсалес.

Глава 10

Никто в доме понятия не имел о том, как глубоко страдала Эстер.

Последнее время особенно стало заметно, что девочка находится в дурном расположении духа, но домашние, занятые своими делами, относили это обстоятельство на счет переходного возраста Эстер.

Между тем все обстояло не так просто...

Будущее рисовалось Эстер в самых мрачных тонах. Она считала, что не обладает ни умом, ни талантом, ни красотой своих старших сестер, так что ее надежды как можно раньше вырваться из дома и начать самостоятельную жизнь практически сводились к нулю.

Приставания Рамиро, мужа матери, повергали ее в неописуемое отчаяние.

Если бы Эстер могла взглянуть на эту ситуацию со стороны, она нашла бы ее не столь ужасной для себя; в чем-то даже смешной и нелепой, но уж никак не непоправимой.

Но Эстер была еще очень молода и не могла вырваться из круга своих переживаний. Ее положение казалось ей совершенно безысходным.

Во-первых, она невыносимо страдала за мать.

Если б сестры, занятые своими делами, и младшие братья, погруженные в свои, могли видеть то, что видела она, — бесконечные попойки Рамиро, которые позже он объяснял своей жене необходимостью наводить контакты с якобы нужными людьми, которые вот-вот приищут ему работу, его грязные преследования, о которых она не могла рассказать матери, зная, что та ни за что в них не поверит и сочтет бреднями. Между тем не требовалось особой проницательности, чтобы догадаться, что Рамиро просто использует Консуэло, что она ему глубоко безразлична, что он в любую минуту готов отдать предпочтение первой попавшейся юбке. Мать Эстер была унижена, как ни одна женщина на свете, но совершенно не понимала этого. Она жила в каком-то выдуманном мире с выдуманными персонажами, среди которых как гора возвышался ее герой — Рамиро, в которого она верила и которого в силу свойственного ей идеализма считала оплотом семьи.

Во-вторых, Эстер постоянно опасалась за саму себя. Одна мысль о Рамиро, о его липких взглядах и многозначительных смешках вызывала в ней такое отвращение, точно она была окружена мерзкими гадами, пауками, крысами, которые вот-вот могли наброситься на нее. Она панически боялась оставаться с отчимом наедине, а он специально искал такого случая, то и дело отпуская в ее адрес многозначительные шутки и намеки. Дошло до того, что девушка стала опасаться, что в один ужасный день не сможет дать ему отпор и он ее изнасилует.

Предчувствие этого ужаса преследовало ее каждую минуту, но врожденное чувство стыдливости мешало ей поделиться своими страхами хотя бы с сестрами, которые, на ее беду, все еще считали Эстер малышкой.

Единственным человеком, в котором она могла видеть защиту и опору был Артуро.

Она боялась признаться самой себе, до какой степени он был дорог ей. И не понимала Габи, которая, вместо того чтобы броситься Артуро на шею и ответить на его любовь, навязывала ему роль друга детства.

Эстер давно так и подмывало поделиться с Артуро своими переживаниями и дать ему понять, что она относится к нему совсем иначе, чем Габи. Но в тот день, когда девушка наконец решилась на разговор с Индейцем, ей не повезло. В участке она застала только Демокрасио.

Эстер, узнав, что Артуро выехал на задание, хотела немедленно уйти, но Демо, пораженный ее миловидностью и тронутый растерянным видом девушки, удержал ее.

— Нет, пожалуйста, не уходите, Эстер, — чуть ли не взмолился он. — Ведь у вас какое-то дело к моему другу Артуро. Не смогу ли я помочь вам?

Эстер застыла в нерешительности. Ее не столько тронула мольба, прозвучавшая в голосе друга Артуро, сколько не хотелось возвращаться домой. Но и поведать незнакомому человеку то, что она собиралась рассказать Артуро, было невозможно.

Тогда Эстер выбрала третий путь.

Она заявила, что хочет посоветоваться с Демокрасио относительно той ситуации, в которой оказалась ее близкая подруга.

Демо выразил столь неподдельный интерес к судьбе мифической подруги, что Эстер, заикаясь от робости, а потом все более и более смелея, рассказала обо всем, не упоминая никаких имен и не вдаваясь в подробности. Ей хотелось узнать, можно ли будет ее подруге доказать факт насилия, если таковой будет иметь место, - один человек постоянно преследует ее своими грязными ухаживаниями, и подруга опасается, что он не ограничится этим.