Беллисима

— Ну, кошечка моя, — расстегивая на груди рубашку, он ввалился в комнату, где тряслась от страха Эстер, — теперь нам никто не помешает отдаться страсти, ласточка моя!

Но Эстер и не думала сдаваться.

Между ними завязалась отчаянная борьба. Эстер кричала, царапалась, как кошка, и пыталась вырваться из объятий пьяного Рамиро. Тот, поняв, что так просто с ней не сладить, размахнулся и дал ей затрещину... одну, другую, третью... Эстер, изогнувшись, укусила его в плечо. Рамиро взвыл от боли и на мгновение отпрянул от девушки.

Она успела воспользоваться его замешательством и, не медля ни секунды, выскочила из дома...

Сначала Эстер не хотела рассказывать никому о том, что произошло, но, оказавшись дома перед зеркалом в ванной, поняла, что утаить правду будет невозможно.

Все ее лицо было в страшных синяках и кровоподтеках; огромная царапина пересекала левую щеку.

Закрыв лицо своими длинными волосами, она выскользнула из ванной.

К несчастью, дома не было ни Габриелы, ни Марисоль, на защиту которых она могла рассчитывать. Эстер знала, что с минуты на минуту в дом ворвется разъяренный Рамиро.

И в самом деле, не успела девушка заскочить в комнату младших детей, Рубена и Йоли, как следом за ней ворвался Рамиро. Не помня себя от злобы, он вцепился в волосы Эстер.

—Папа, не тронь ее! Не смей ее трогать! — закричал Рубен, повиснув всем телом на Рамиро.

—А ну, кыш отсюда, мелюзга! — завопил тот, пытаясь стряхнуть с себя сына. — Я ей покажу, как надо уважать мужчин!

—Папа, папа, не трогай Эстер, — крикнула насмерть перепуганная Йоли.

Этот крик малышки немного отрезвил Рамиро. Он отпустил Эстер и тут только увидел, что все ее лицо в ссадинах и кровоподтеках.

Рамиро испугался.

—Ну ладно... извини меня... я ведь не хотел делать, тебе больно, ты понимаешь...

С этими словами он, пятясь, скрылся за дверью. Но и там его настиг крик младшей дочери. Йоли:

—Я не хочу, чтобы ты был моим папой! Я тебя не люблю! Ты плохой, и я тебя больше не люблю.

Консуэло в эту ночь глаз не сомкнула.

Она видела, как после ухода Федерико Габи и Рикардо выскользнули из дома, но, ошеломленная визитом Линареса, и пальцем не шевельнула, чтобы их остановить.

Консуэло весь вечер прождала Габи, надеясь, что они где-нибудь в ресторане, сидят и обсуждают все то, что явилось для Габриелы странной новостью. Но часы шли за часами, минул вечер, наступила ночь, а дочери все не было.

В том, что Марисоль не ночевала дома, не было ничего необычного: девушка работала в ночном баре и часто являлась домой под утро.

Но с Габриелой такого не случалось.

Томительно тянулись минуты; Консуэло прислушивалась, надеясь, что вот-вот хлопнет входная дверь и Габи, стараясь не разбудить мать, осторожно прокрадется в свою комнату.

Но вокруг стояла мертвая тишина. С каждым новым оборотом минутной стрелки надежда на возвращение дочери становилась все меньше, пока не исчезла вовсе. И тогда Консуэло ощутила такую безнадежную горечь в душе, что вскочила на ноги и стала метаться по комнате, как раненое животное.

...Она и мысли не допускала, что подобное может случиться! О Боже, почему они с Линаресом не сказали детям самое главное! Ложный стыд заставил ее прикусить язык, или они считали, что правду надо сообщать детям небольшими порциями, постепенно?

Эта картина — брат и сестра в объятиях друг друга — преследовала Консуэло, как страшное видение. Ничего более ужасного с ними произойти не могло. Кровосмешение! Ведь это страшный грех! Чудовищное несчастье, которое может надломить такое нежное и хрупкое существо, как Габриела! Древние боги карали людей этим ужасным грехом за совершенные ими преступления.

Что предпримет Габриела, узнав о том, что Рикардо ее брат? Об этом было страшно подумать.

Среди ночи Консуэло позвонила Артуро. Она была уже не в силах переносить эту пытку в одиночестве и должна была поделиться своими страхами с человеком, который знал о том, что ее дочь и Рикардо брат и сестра.

Артуро тут же примчался и принялся, как мог, утешать Консуэло. Он произносил вслух все эти бессмысленные слова, а сам мучительно думал, что предпринять? Поднять на ноги всю полицию города? Позвонить Линде и посоветоваться с нею? Вызвать сюда на всякий случай и Демокрасио? Но что толку, если то, чего так страшится Консуэло, уже произошло! Не ревность терзала его, ревность в этом случае была неуместна, — глубокая тревога за Габриелу разрывала его сердце. Где она сейчас? Ясно, что не у Линаресов в доме; Федерико бы никогда не допустил, чтобы сестра осталась на ночь с братом. Тогда где? Не в отеле же, не в номерах?

Но почему он, Артуро, не предостерег Габриелу, почему он не рассказал ей обо всем? Ведь он знал, что Габи и Рикардо нравятся друг другу... Но он вбил себе в голову, что между ними ничего быть не должно, и тем самым погубил Габриелу. Почему он молчал? Зачем скрыл от Габи, что ее с Линаресом связывают родственные узы? Но, может быть, ничего не произошло и они просто сейчас где-то сидят и беседуют?.. Артypo и сам не заметил, как задал этот вопрос вслух.

Консуэло обреченно покачала головой.