Беллона Карлеаль, или сестра изгнанника

   - Нет, что ты! Ты просто перестал быть моим идеальным принцем, – Мэриан провела указательным пальцем по щеке наследника, – но с тех пор кроме математики, астрономии и химии никаких привязанностей у меня нет. Из рабочего стола отличный любовник: он никогда не предаёт, не оставляет тебя и не может причинить душевной боли.

   - Мэриан…- молодой человек поцеловал её руку, а она лишь рассмеялась. Лукас резко обернулся в сторону выхода.

   - В чём дело?

   - Да так, – принц поднялся и направился к дверям. Распахнув их, он увидел лишь пустой коридор, освещаемый лампами. – Показалось, что кто-то был здесь.

   Закрывшись снова, наследник подошёл к окну и поднял взор к ночному небу.

   - Кажется, сегодня я тоже лишился своей идеальной принцессы. Оказывается, это больно. Я только сейчас понял тебя.

   Маркиза грустно улыбнулась.

   - Что ж, лучше поздно, чем никогда. Но я искренне желаю, чтобы твоя боль прошла. Я не хочу, чтобы ты мучался.

   - Спасибо… - Лукас протянул руку в её сторону. – Иди сюда, Мэри, расскажи мне о звёздах. Может, ты скажешь, благосклонны ли они сейчас ко мне?

   - Звёзды всегда благосклонны к королям, – женщина поднялась и направилась к принцу, – пускай даже к будущим. Иначе просто не может быть. Это я тебе могу сказать точно, даже не глядя на них.

    На следующий день наследник получил письмо. Он долго обдумывал его и одиноко сидел с ним в своих покоях, но потом вышел и, подозвав к себе лакея, велел привести к нему принцессу Феирскую. Беллона была взволнована тем, что Лукас зовёт её. Что он хочет от неё на этот раз? Снова оскорбить? Ударить или избить? Нет, что за безумные мысли, принц совсем не такой человек. Он хочет сказать ей, чтобы она уезжала прочь, куда захочет, куда сможет. Это больше не его трудности. Он разрывает помолвку и не намерен впредь печься о её благополучии.

    Беллона скромно постучала и после холодного "войдите", сделала шаг через порог.

   - Вы звали меня, ваше высочество? – несмотря на все попытки сохранить хладнокровие, голос у девушки дрогнул на последнем слове. Она хотела всем видом показать, что ни в чём не виновата, но этого у неё совсем не получилось.

   - Да, звал. – Лукас даже не поднял головы, чтобы посмотреть на неё. – Сядьте.

    Принцесса послушно опустилась в кресло напротив жениха. Или уже просто чужого принца?

   - Я получил послание с Феира. Думаю, вы в праве ознакомиться с его содержанием. Я дам вам его прочесть, но сначала скажу свои выводы по этому поводу. – Беллона с замиранием сердца молчала и ждала. – Революционеры и монархисты заключили мир и закончили войну. С условиями вы познакомитесь в письме. На данный момент вы остаётесь королевской дочерью, поэтому ничего не мешает нашей свадьбе. При первой же возможности ваша мать приедет к нам, и мы обвенчаемся. Вы свободны.

    Девушка не верила своим ушам. Это возможно? Или это всего лишь обман слуха? Как он может… неужели он простил ей, или поверил? Что творится в голове этого молодого человека? Она никогда не поймёт его.

   - Вам что-то не понятно? – Лукас по-прежнему не поднимал глаз и начал барабанить пальцами по столу. У принцессы не было сил подняться. Ноги отказывали подчиняться ей. Она не знала, радоваться или горевать? Она всё ещё невеста Лукаса Дьюс-Лоиса, почти жена, но любая мелочь или очередная её ошибка могут окончательно и навсегда разрушить это. – Вы моя наречённая невеста, поэтому не покинете Гейтс ин Лив. Я нынче же напишу вашему отцу, и дата нашего бракосочетания станет известна в ближайшем будущем.

   Риджейсити так и не пал. В декабре 2105 года, при очередной попытке штурмом взять город, с обеих сторон погибло около тысячи людей. Столица готова была вот-вот сдаться, но революционеры были притеснены войском северян и тоже не могли надеяться на подкрепление. И бунтовщики, и сторонники короля были вынуждены подписать мирный договор. В нём было ужасное множество пунктов и подпунктов, но выбора не было и те, и другие быстро соглашались на поставленные им условия. Трон за Робином Третьим сохранился, но права наследования у его детей отняли окончательно и бесповоротно. Абсолютной монархии на Феире не стало. Теперь государь должен был править только с помощью парламента и являться скорее символом королевства, чем вершителем его судьбы. Наследниками объявлялись олтернские Карлеали, но только после смерти действующего короля. Чтобы уравновесить силы, в парламенте все были поделены на две партии – тех, кто был за освобождение от монархии, и тех, кто оставался её приверженцем. Но уравновешевание было только видимостью послабления королю, так как и в той и в другой группировке всё равно находились его враги. За независимость были такие, как Шоулинг, Ругетан, о'Берол, а за прежний уклад Кокрет, Перферо. В общем, на светлое будущее дворянству и приближённым королевской семьи надеяться не приходилось.