Беллона Карлеаль, или сестра изгнанника

   - Извини, у меня нет времени.

   - Что-то срочное?

   - Понятия не имею, меня вызвал к себе отец. – Девушка, не оборачиваясь, прошла дальше, не удостоив своего бывшего друга даже взглядом. В растерянности, он простоял на месте ещё с минуту, а потом ушёл обратно.

    Дверь кабинета короля открылась и в него шагнула его дочь.

   - Папа, ты хотел меня видеть?

   - Да, присаживайся, пожалуйста. – Робин Третий хмуро уставился в стол, на котором в беспорядке лежали бумаги. Но было видно, что он смотрит не на них, а просто в пространство. – Дочка, мне не хочется вспоминать тот случай, но ты не хуже меня помнишь, при каких обстоятельствах я вызывал тебя сюда последний раз…

   - Я помню…- у Беллоны перехватило дыхание. К чему он клонит? Последний раз он требовал от неё признания в том, что у неё роман с Дереком. Тогда это закончилось большой трагедией для многих, но, главным образом, для неё.

   - Так вот, мне не хотелось бы думать, что ситуация повторяется, и у тебя есть от меня какие-то тайны, подобные той, которая могла привести к необратимым последствиям.

   - Откуда у тебя такие мысли? – сумев побороть дрожь в голосе, спросила принцесса. – У меня больше нет от тебя секретов.

 Мужчина поднялся и встал за спиной дочери, опершись обеими руками о спинку кресла, на котором она сидела. Беллона, как никогда, почувствовала, что этот человек король, он несёт огромную ответственность не только за свою семью, но и за своих подданных, поэтому каждая проблема давалась ему нелегко. За столько лет правления он ужасно устал везде искать правду, уметь принимать правильные решения.

   - Что пишет наш дорогой принц? – резко переменив тему, ошарашил он вопросом.

   - Ничего важного…- запинаясь, произнесла принцесса. Она немного запуталась, не понимая, что от неё хочет монарх. – Интересуется моим здоровьем, спрашивает…

   - Когда ты вернёшься? – закончил за неё Робин Третий.

   - Да, – потупилась девушка.

   - Признаться, я и сам уже не раз задавал себе этот вопрос. Он меня безумно волнует.

   - Папа…

   - Нет, прошу тебя, дослушай; ты должна была вернуться на Гейтс ин Лив в первых числах мая, но ты ещё не до конца была здорова, и я даже обрадовался, что ты останешься ещё на некоторое время. Потом я несколько раз давал тебе ясные намёки, что ты должна собираться и отправляться в путь. Я напоминал тебе о нашем разговоре, о твоём долге, и что я получаю взамен? Ты будто бы ничего этого не принимаешь к сведению!

   - Пойми, мне так трудно расстаться с моими родными местами надолго, может, навсегда…

   - Я считал тебя рассудительной и не думал, что ты продолжаешь жить эмоциями и сантиментами.

   - Нет, я не…- Беллона хотела вступить в спор, но сказать оказалось нечего. Если не открыть истинную причину её задержки на Феире, то объяснить её непроходимое упрямство и впрямь можно было только глупостью.

   - Так вот, я и хочу спросить у тебя напрямую, – монарх придвинул соседнее кресло впритык к дочери и взял её за руку. – Какие сильные чувства держат тебя здесь? Скажи мне честно – ты влюблена в маркиза о’Лермона?

   У девушки округлились глаза и, от изумления, открылся рот. Всё что она смогла, это покачать головой, а уже потом возразить вслух:

   - Нет, разумеется, я не люблю его, папа! С чего ты взял?

   - Вы так много времени проводите вместе…

   - Он мой хороший друг, не более того.

   - Приличной девушке не пристало иметь в хороших друзьях мужчину. Тем более, ты знаешь, он из товарищей твоего брата, да к тому же принадлежит к этому ордену…

   - Уверяю тебя, он благороднейший человек из всех, кого я знала! Только не проси меня порвать общение с ним, поверь, он никогда даже не осмелится плохо подумать или замыслить что-то недостойное.

   - Я и не собирался этого делать. Я знаю другой выход – ты должна уехать на Гейтс ин Лив, потому что на тридцатое число назначена твоя свадьба. Её и так уже перенесли и больше откладывать не я, не король Руслан не намерены. Я не хотел разговаривать с тобой в повелительном тоне, но сейчас это уже не просьба – это приказ!

   Беллона поднялась и оправила юбки платья. Она должна быть выдержанной, не должна выдать себя.

   - Когда прикажете собирать вещи, ваше величество?

   Король посмотрел на дочь и в этот момент ясно понял, что она что-то задумала, но никогда не признается ему в этом. Боже, ну почему все Карлеали такие непроходимые глупцы, когда это касается их правоты! Они всегда думают, что их планы единственно верные и обсуждению не подлежат, а когда кто-то пытается их вразумить, они рвут и мечут всё вокруг. А когда они терпят фиаско, то обвиняют во всём других, но всё равно не сдаются. «Ладно, Белл хотя бы не винит в своих бедах других, – подумал мужчина, – но я всё равно должен пресечь её самостоятельность и своенравность».

   - Через два дня. Ты должна отбыть через два дня, – твёрдо произнёс Робин Третий.