Белое, черное, алое

А ситуация усугублялась тем, что эти отношения со свекровью продолжались и развивались. Свекровь стала приезжать довольно часто в отсутствие Дмитрия, и через некоторое время Ольга всерьез собралась повеситься. Но когда все уже было приготовлено, заплакал ребенок, маленький Эльдар, и она не смогла, бросилась к сыну. И отчетливо осознала, что окончательного шага в потусторонний мир сделать не сможет никогда. Выход был один - молча терпеть. Правда, был еще один выход. Ольга перестала за собой следить, не мылась, не причесывалась, ходила в потрепанных джинсах и рваном свитере; сначала - в надежде оттолкнуть этим свекровь, но та прекрасно понимала ее детские уловки и на них не покупалась. Потом Ольга втянулась, пила все больше, и на душе становилось все спокойнее... Никакие подруги больше к ней не заходили, и она нигде не бывала. Особенно после намеков Нателлы, что втроем еще интереснее и хорошо бы попробовать всем вместе, еще с двумя Ольгиными подружками, которые ей, Нателле, понравились. Ольгу после этих слов обуял ужас и с подругами было покончено.

Так продолжалось несколько лет. Нателла не понимала отказов и молча избивала Ольгу, делала что хотела.

Когда Ольга и Дмитрий решили завести второго ребенка, в отсутствие Дмитрия приехала Нателла. Ольга впервые проявила твердость и с силой оттолкнула свекровь. В этот раз она была избита так, что потеряла ребенка. После этого она больше не пыталась сопротивляться и все глубже погружалась в алкогольный дурман, а муж относил это на счет психической травмы из-за выкидыша. Много раз Нателла говорила ей - когда-нибудь я тебя убью, если ты скажешь мне "нет".

После выписки из родильного дома Лопатина пыталась поддерживать отношения с тезкой, но та в корне пресекла попытки видеться, приезжать и звонить. В сентябре прошлого года Лопатина все-таки нарушила запрет и приехала к Ольге в загородный дом. Она была поражена, увидев, как Ольга постарела и опустилась. Ольга уже с трудом поддерживала разговор, с трудом следила за ускользающей мыслью - и вдруг оживилась.

- Ты знаешь, скоро кончатся мои мучения. Мы все умрем, - сказала она вроде бы даже с удовольствием. "Алкогольный бред", - подумала Лопатина.

- Вчера она опять приезжала, - продолжала Чванова. - А я знаешь, что сделала? Я все, что она говорила, записала на диктофон. Мне его дал Димкин охранник, Олег Петрович. Я ведь ему все рассказала. Он мне хочет помочь, но вряд ли у него получится. Она безумно хитрая и уже сказала, что убьет меня, но сделает это так, что ее никто не заподозрит. Знаешь, что? Хочешь, я дам тебе эту кассету? Может, когда-нибудь пригодится,..

Ольга Лопатина была журналисткой. Она давно хотела обработать эту историю, а тут такая фактура, в виде записи нецензурных угроз убийством из уст уважаемой бизнес-леди и в прошлом - звезды модельного бизнеса! Конечно, она ухватилась за эту кассету (и при допросе моментально выдала ее мне, оставив, как я подозревала, себе копию), но не могла же она предать подругу, разгласив все это и покрыв Ольгу Иванову позором!

Уехав от Чвановой в подавленном состоянии, Лопатина после этого несколько раз звонила ей, но никто не отвечал, и та звонить перестала. Когда я вызвала ее к себе и рассказала о смерти Ольги и ее мужа, Лопатина была потрясена. Она, конечно, всерьез воспринимала рассказы Чвановой, но в самое страшное все-таки отказывалась верить.

Василий Кузьмич обещал мне содействие в доступе к технике, на которой можно скородумовские кассеты прослушать и просмотреть, а это было не так просто. Рубоповские спецы сразу сказали, что они такой техникой не располагают, это экзотика, надо искать в ФСБ. Я снарядила искать Кузьмича, и - отдавая мне кассету с записью звонка неизвестного Вертолету в день взрыва - он сказал, что может организовать просмотр и прослушивание хоть сейчас.

- Поехали, - сказала я.

И мы поехали в царство экзотической техники, куда нам потребовалось, кроме провожатого, еще три пропуска и мой паспорт, одного удостоверения не хватило.

Устроившись в комнате с аппаратурой, мы послушали, без всякого сомнения, голос Нателлы Редничук, спрашивающий у невестки, хорошо ли она подумала, и после утвердительного ответа Ольги спокойно обещающий той, что та подохнет. В том же разговоре Ольга вдруг парировала эту угрозу словами: "Кто знает? Может, ты подохнешь раньше нас или опять сядешь в тюрьму. Как же я тебя ненавижу". У меня даже сердце сжалось, с такой тоской это было сказано; спокойно, без истерики, без восклицательного знака. После этого на пленке грохот, звон стекла, Ольгин стон. И голос Нателлы: "Я тебе обещаю, что ты сдохнешь, ты теперь думай - когда".

Две следующие кассеты относились к шантажу. Аудиозапись содержала разговор шантажиста по телефону с жертвой, видеофонограмма фиксировала передачу денег потерпевшим Денщикову.