«Белое дело». Генерал Корнилов

Бывший тогда Верховным главнокомандующим М. Алексеев одобрил проект. Однако в начале мая Корнилов «убыл» в 8-ю армию, вскоре началась подготовка к наступлению на Юго-Западном фронте, и дело застопорилось. По, став в конце июля Верховным, Корнилов вспомнил о своем апрельском плане. Теперь он приобретал для пего, пожалуй, еще большее значение. Включив в проект пункт об изъятии Петроградского военного округа из ведения военного министра (так было еще с царских времен) и подчинении его Верховному главнокомандующему, можно было дать возможность Ставке стягивать в район Петрограда воинские части по собственному усмотрению, а в самом Петрограде устанавливать любой режим, вплоть до введения осадпого положения.

Еще перед Государственным совещанием, б августа, Корнилов направил в Петроград «военмину» телеграмму, в которой просил в связи с предполагаемым наступлением немцев на северо-западном участке фронта подчинить Петроградский военный округ Ставке. Но, не дожидаясь ответа, он отдал приказ о переброске 3-го конного корпуса генерала А. Крымова, а также Туземной дивизии генерала князя Д. Багратиона с Юго-Западного фронта в район Великие Луки — Невель — Новосокольники. Другим приказом, отданным в те же дни, с Северного фронта в район между Выборгом и Белоостровом должна была быть переброшена 5-я Кавказская дивизия из состава 1-го конного корпуса, которым командовал генерал князь В. Долгоруков.

Даже для начальника штаба Ставки генерала А. Лу-комского приказ о переброске войск с Юго-Западного фронта был неожиданным и непонятным. Ведь Петроградская армия по первоначальным наметкам должна была формироваться главным образом из частей, расположенных в близлежащих к столице районах. Почему же вызываются войска с Юго-Западного фропта, из района Проскурова? И почему эти кавалерийские части концентрируются в районе Невель — Великие Луки — Новосо-колышки? Если уж они так необходимы в качестве иод-креплений Северному фронту, то их лучше придвинуть ближе к фронту, а не держать в его глубоком тылу. Проницательный Лукомский заподозрил, что у Корнилова имеется какой-то другой расчет, о котором он не говорит, очевидно, не вполне доверяя даже своему начальнику штаба. Лукомский решился на откровенный разговор. И Корнилов, вернувшись с Государственного совещания, признал, что он действительно передвигает кавалерию с Юго-Западного фронта не столько по стратегическим, сколько по политическим соображениям. Он сказал, что, хотя проектирует создание особой Петроградской армии для обороны столицы, это предполагает и «очистку» города от «тыловых учреждений и запасных частей», вообще — целый ряд мер по «оздоровлению Петрограда».

«Оздоровление» же, в свою очередь, вполне может привести к «недоразумениям» (например, сказал Корнилов, есть сведения контрразведки о том, что к концу августа ожидается «выступление» большевиков), с которыми Временное правительство может ие справиться. А между тем «пора с этим кончать. Пора немецких ставленников и шпионов во главе с Лениным повесить, а Совет рабочих и солдатских депутатов разогпать так, чтобы он нигде и не собрался». Вот для этого и потребуются части, сосредоточиваемые теперь на путях, ведущих к Петрограду. Не исключено при этом, что после подавления «беспорядков» придется «оказать некоторое давление на правительство» и принять личное участие в создании новой, «твердой» власти. Теперь все становилось на свои места. Передвижение 3-го конного корпуса и Туземной дивизии к Петрограду перестало быть для Лукомско-го загадкой.

«Крымовская организация» еще до назначения Корнилова Верховным установила связи со Ставкой, с Главным комитетом «Союза офицеров армии и флота», и Крымов, естественно, должен был стать одной из ключевых фигур готовившегося переворота. Корнилов сказал Лукомскому, что руководство всей операцией будет поручено Крымову, так как он «не задумается перевешать весь состав Совета».

Пока части 3-го конного корпуса двигались в назначенный для них район, Крымов прибыл в Ставку. Он явно ждал здесь возвращения Корнилова с Государственного совещания ^: и - дальнейшего развития событий. Командир Туземной дивизии князь Багратион, так же как и Крымов, в 20-х числах августа прибыл в Ставку.

По некоторым данным, приблизительно 18 августа в Ставке происходило какое-то секретное совещание с участием Крымова и некоторых членов Главного комитета «Союза офицеров». В эго время две дивизии 3 го конного корпуса — 1-я Донская и Уссурийская — соответственно уже находились близ Пскова и Великих Лук; Туземная дивизия, 22 августа переформированная в корпус,— в окрестностях станции Дно. Отсюда в эшелонах они должны были быть продвинуты па рубеж Царское Село — Гатчина — Красное Село, т. е. на расстояние прямого перехода к Петрограду.

19 августа Корнилов направил Керенскому и Савинкову новую телеграмму, в которой уже настаивал на передаче Петроградского округа Ставке и сформировании Петроградской особой армии «для защиты подступов к Петрограду».