Белое дело в России. 1920–122 гг.

Интересна реакция Деникина на публикацию ноты Керзона. Бывший Главком направил в «Times» письмо, в котором цитировался отрывок ноты, относящийся к нему, и давался такой ответ: «Я глубоко оскорблен и возмущен подобным заявлением и удостоверяю: 1) никакого влияния оказывать на меня лорд Керзон не мог, так как я с ним ни в каких отношениях не находился; 2) единственный раз в Новороссийске представитель Великобритании генерал Перси… предложил мне посредничество для заключения перемирия с большевиками. Но я это предложение категорически отверг…; 3) предложение английского правительства о начале мирных переговоров было вручено не мне, а моему преемнику в командовании ВСЮР, генералу Врангелю…; 4) мой уход с поста Главнокомандующего… никакой связи с нотой лорда Керзона не имеет; 5) как раньше, так и теперь считаю неизбежной и необходимой вооруженную борьбу с большевиками до полного их поражения…, иначе не только Россия, но и вся Европа будут разрушены». Тем самым Деникин заочно отказывался от любой поддержки попыток Врангеля (если бы даже они имели место) начать переговоры о перемирии. Вполне вероятно, что в этом случае Деникин опротестовал бы их со своей, формально не переданной никому должности Верховного Правителя России.

Но если со стороны Врангеля использование британского посредничества можно было расценить как желание «оттянуть время» для подготовки армии к наступлению (по воспоминаниям генерала Махрова, на Военном Совете его слова о возможности продолжения войны – «пока мы имеем хоть один шанс» – встретили поддержку и со стороны самого Врангеля, и со стороны присутствовавших генералов), то блокированные на Черноморском побережье кубанцы пытались все же воспользоваться предложением союзников. 31 марта 1920 г. Кубанское Краевое правительство заявило, что оно «желает прекратить гражданскую войну и просит союзников взять на себя посредничество для ведения мирных переговоров с Советской Россией» и просит военных представителей Великобритании незамедлительно воздействовать на советское командование в целях прекращения военных действий против Кубанской армии. Аналогичное заявление было отправлено и 11 апреля из Сочи на имя адмирала Де-Робека. Нельзя сказать, что Великобритания игнорировала заявления казаков. Де-Робек со своей стороны заявил о готовности оказать поддержку Кубанской армии и выделил из запасов флота продовольствие и медикаменты. Английский флот несколько раз обстреливал побережье и прикрывал погрузку казаков на транспорты, идущие в Крым. Это тем не менее не приостановило военных действий и не спасло кубанцев от капитуляции[308].

Переговоры же самого Врангеля с советским командованием так и не начались, посредничество Великобритании оказалось ненужным. С возобновлением боевых действий в Таврии в конце мая 1920 г. все официальные контакты с врангелевским правительством были англичанами прекращены. Врангель при своей встречи с британским военным представителем генералом Перси пытался убедить последнего, что «он взял часть той территории, на необходимость коей, для снабжения армии, он указывал с самого начала», и снова запрашивал информацию о «реальных гарантиях… относительно неприкосновенности территорий, занятых ВСЮР, в случае намечавшихся английским правительством переговоров с большевиками»[309]. Несмотря на это, из Севастополя отозвали военную и дипломатическую миссии, и в июне в Лондоне уже шли переговоры о заключении торгового договора с представителями советской кооперации. Британский МИД отказал управляющему отделом иностранных сношений П. Б. Струве в каких-либо переговорах. Главным союзником белого Крыма осталась Франция.

Глава 5

Эволюция политического курса в программных заявлениях лидеров белой Таврии и в проектах реорганизации власти весной 1920 г.

Рассматривая политическую историю белой Таврии весной – осенью 1920 г., нельзя не отметить попыток пересмотра ряда программных положений, имевших базовый характер в декларациях, заявлениях и лозунгах Белого движения в периоды 1919-го и конца 1919 – начала 1920 г. Примером может быть доклад, составленный начальником штаба Главкома ВСЮР генералом Махровым и поданный им сперва на обсуждение Деникину (15 марта 1920 г. – первоначальный, сокращенный вариант), а затем Врангелю (8 апреля 1920 г. более развернутый проект).