Белое дело в России. 1920–122 гг.

Одним из путей дальнейшего «противостояния большевизму» в сложившейся ситуации считалось создание некоего «центра влияния», но уже не на территории России, а в Лондоне или Париже. «Надо спасти золото (вывезти золотой запас России. – В.Ц.) и надо создать крупный и влиятельный центр русского национализма за границей». Этот «центр», это «особое общество, – отмечал Бахметев в письмах 17 и 19 января 1920 г., – занималось бы обсуждением вопросов, относящихся к России, и путем информации и других мер способствовало бы правильному развитию общественного мнения и государственного действия». «Отсутствие реального субъекта национального движения в России должно быть заменено программой… В программе этой абсолютно никаких уступок большевизму быть не должно. Она должна быть построена целиком на идее народоправства и принципе «собственности» и включать чисто практические… положения… Она должна исходить из единства России, но не должна обходить и существующего факта наличности местных государственных образований… Не поднимая вопроса о хвосте и собаке и о том, кто кого создает или кто кого признает, прямо исходить из постулата, молчаливо и всеми признаваемого, что Россия мыслится как единая в сочетании составляющих ее местных образований».

Идеи «перенесения центра» руководства антибольшевистским сопротивлением в Зарубежье отразилась и в проекте созыва в Париже т. н. «Съезда бывших русских правительств». Ее автором был бывший министр продовольствия Северо-Западного правительства, активный участник СГОРа масон М. С. Маргулиес. Еще в декабре 1919 г. он, как и Савинков, отстаивал необходимость «противопоставления большевистскому централизму не белого централизма, а противоположной идеи – децентрализации федеративного типа», «идеи новой русской демократии, объединяющей все окраинные образования». 4 января 1920 г. им была составлена на имя редактора газеты «Times» Б. Стэда памятная записка. В ней говорилось, что «Русский Политический Комитет под председательством Сазонова, получившего полномочия от Колчака и Деникина, не представляет после поражения этих последних всей России». Поэтому «единственным представительством всей России могло бы быть объединение всех русских правительств, создавшихся после революции февраля – марта 1917 года». Маргулиес определял семь таких «правительств»: «1. Правительство Колчака, 2. Правительство Деникина, 3. Правительство Севера России, 4. Правительство Северо-Запада, 5. Правительство Крымское, 6. Правительство Временное (Керенского – Львова), 7. Правительство Уфимское (Авксентьева и др.)». «Представители всех этих правительств в числе 20–25 находятся в данный момент в Европе (большинство в Париже и Лондоне) …, необходимо, чтобы союзники (главным образом Англия) созвали конференцию из всех этих правительств в Лондоне для создания комитета Национального и Противобольшевистского. Этот Комитет немедленно вступает в сношения с конференцией Балтийских провинций, собирающейся 15 января в Гельсингфорсе, и созывает за границей конференцию из представителей всех ныне независимых государств, бывших доселе русскими провинциями, для соглашения об общих действиях».

«Все это, – считал Маргулиес, – необходимо спешно осуществить, имея в виду победы большевиков, угрожающие больше, чем когда-либо, всей Европе (особенно Англии в ее азиатских владениях)». Налицо была очевидная попытка возврата к тому способу образования государственной власти, который уже апробировался на представительных Совещаниях в 1917–1918 гг. Новым было лишь посредничество иностранного государства (Великобритании) в процессе создания нового коалиционного правительства. Но план Маргулиеса остался неосуществленным. Англия отказалась от роли посредника, а добиться соглашения, в условиях стремительного распада белых фронтов и потери суверенной территории оставшимися белыми правительствами, было уже поздно. Тем не менее популярная в 1920 г. идея создания «широкого фронта» путем коалиций и компромиссов была очевидна[401].