Белое дело в России. 1920–122 гг.

Главнокомандующему «должна быть предоставлена вся полнота власти», а представительный орган может быть «чисто совещательного характера» и созываться «по усмотрению» Главкома. «Всенародные выборы с их неизбежной при этом партийной предвыборной агитацией» признавались безусловно вредными в условиях военных действий, поэтому представительство от земско-городского самоуправления, профсоюзов и «имеющихся в Области общественных организаций» признавалось более целесообразным. «Членами представительного органа» стали бы «лица деловые», «практически знакомые с предстоящим их обсуждению вопросами экономического и финансового характера», «имеющие прочные связи с населением Области и не склонные подчинять общественные интересы партийным целям». «Деловые», «внепартийные» представители общественности, помогающие Главкому в осуществлении его «диктаторских полномочий», – вот тот «идеал» с точки зрения правых, на который следует ориентироваться при создании «совещательного» областного «парламента»[225]. Что касается «административных перемен», то и здесь «Национальное объединение» Архангельской городской думы не осталось в стороне, настаивая на создании коалиционного правительства, способного предотвратить политический «раскол» Северной области. Предлагался проект нового состава правительства, в который вошли сам председатель городской думы С. Ф. Гренков – на должность заведующего отделом народного здравия и призрения, а также авторитетные архангельские промышленники и финансисты (М. А. Ульсен – председатель Финансово-Экономического Совета, Г. Ф. Линдес – отдел финансов), представители кадетской партии и «демократической общественности» (барон Э. П. Тизенгаузен, начальник Кемского уезда, – на должность губернатора, А. Г. Попов – в отдел земледелия и государственных имуществ, В. Н. Цапенко – в отдел труда). Считалось, что городской голова Архангельска и председатель губернской земской управы (как и в последнем составе правительства) войдут в его состав «без портфелей»[226].

Обобщенная характеристика требований сторонников «твердой власти» содержалась в докладе «Краткие соображения об управлении Северной областью», составленном присяжным поверенным архангельской судебной палаты А. Г. Пресняковым и поданном на имя Миллера 7 февраля 1920 г. В нем обстоятельно рассматривался процесс создания «северной государственности». Подчеркивалось, что Северная область еще с августа 1918 г. оказалась перед угрозой политической изоляции от остальной антибольшевистской России. Союзные десанты сыграли бы роль «стержня» сопротивления только в случае развития наступления от Архангельска на Вологду, Ярославль и Москву: «Можно было с некоторой уверенностью надеяться, что освобождение России от советского ига начнется с Севера и что Северная область, расширяя при помощи союзников свои пределы, присоединяя к себе освобожденные местности, станет начальным зародышем будущего Российского государства». Именно в ожидании данной перспективы создавалось Верховное Управление Северной области из членов Учредительного Собрания, а в политических декларациях новой власти говорилось об общероссийских проблемах. После признания верховенства Российского правительства смысл существования самостоятельного «областного» правительства, по мнению Преснякова, был утрачен и достаточно было аппарата на уровне обычной губернии, что и зафиксировало, по существу, «Положение об управлении Северным Краем», утвержденное в Омске. Но в условиях фактической ликвидации Восточного фронта снова «главнейшей задачей управления Северной областью» стало «обеспечение для нее возможности дальнейшего самостоятельного существования». И поскольку «продолжение самостоятельного существования Области зависит исключительно от успешности борьбы с советскими войсками обороняющей ее армии и интересы большинства населения тесно связаны с интересами армии, во главе Управления Северной областью должен стоять высший представитель военного командования – Главнокомандующий всеми вооруженными ее силами, облеченный… всею полнотою власти по всем отраслям управления Областью». Мнение Преснякова повторяло, таким образом, основные тезисы омского «Положения».