Белое дело в России, 1920–1922 гг.

Следуя эволюции национального вопроса в политическом курсе Белого движения в 1920 г., Союз РНО подчеркивал, что все отдельные ветви населения России – великороссов, белороссов, украинцев, карпатороссов и казаков ряда казачьих войск (показательно выделение казаков в этнические группы. – В.Ц.) – Союз мыслит «единым народом, объединенным в единое государство на тех началах федеративного его устройства, принцип коего провозглашен нашим Правителем». Союз признавал возможность восстановления монархии через военную диктатуру, поэтому: «Безусловно доверяя своему Правителю и Главнокомандующему генералу Врангелю, глубоко веря в его энергию и талант, Союз Общин убежден, что в данное время тяжелой кровавой борьбы, когда весь Юг России представляет из себя огромный военный лагерь, нет места иной власти, как воинской и единоличной, и нет места иному отношению к ней, как беспрекословное повиновение».

В отличие от «германофильских» настроений, характерных для «берлинских монархистов» «Двуглавого орла», Союз РНО приветствовал перспективы сотрудничества с Францией: «Россия, как и Франция, – противница всякой тирании и твердо верит в великое будущее франко-русского союза… Только этот союз мог создать силу, способную победоносно провести только что пережитую мировую войну, когда удары противника на одном его фронте парировались союзными ударами на другом… неизбежным последствием единения Франции и России будет скорая гибель большевизма и образование той мощной силы, которая одна сможет поддержать политическое равновесие Европы и дать обеим союзницам экономические выгоды». Ответ Мартелля подтверждал, что «Франция неизменно верна историческим традициям франко-русского союза… искренно верит в то, что геройством и доблестью Русской армии и неутомимой работой лучших представителей русского народа Великая и Свободная Россия будет создана на основах прогресса, истинной свободы и мирного сожительства народов России»[777].

В крымских городах продолжалась деятельность «Братства Животворящаго Креста» во главе с протоиереем Владимиром Востоковым, служившим в кафедральном соборе Симферополя. Накануне «дней покаяния» им была предложена идея проведения всенародного крестного хода через весь Крым и далее – за линию фронта. Крестный ход должен был «впитывать в свои ряды всех верующих в спасение России силою Животворящаго Креста Господня», а также добиться прекращения «междоусобной брани» и перехода солдат красной армии на сторону Врангеля. План задуманного протоиереем крестного хода предполагал: «Параллельно с армией… шествовать всенародным крестным ходом, прося Русскую армию всеми ее возможностями охранять от красных безбожников крестоносное движение с хоругвями, иконами, с возженными свечами в фонарях, чтобы сими крестоносными впечатлениями возбуждать доверие и любовь населения к целям Русской армии и привлечение в ее ряды новых добровольцев – христианских патриотов».

Однако прежде поездки на фронт в Севастополе им был проведен многочисленный крестный ход на Графскую пристань, во время которого он призывал ожидать скорого восшествия на Престол Великого Князя Михаила Александровича – «Царя Православного». Однако Временное Высшее Церковное Управление на Юге России не поддержало деятельности протоиерея Владимира Востокова, считая ее во многом авантюрной[778].

В армейской среде действительно большую популярность в 1920 г. приобретали монархические идеи и принципы твердой военной диктатуры, как необходимого и неизбежного средства для восстановления монархии. Тем не менее сама власть еще не была готова к официальному провозглашению монархических принципов. Попытки правых играть более активную политическую роль не удавались. На это имелись определенные основания. 1 июня 1920 г. был «обнаружен» некий «монархический заговор», суть которого заключалась якобы в попытке ареста генерала Врангеля группой морских офицеров и его замене герцогом С. Г. Лейхтенбергским (ординарцем генерала Слащова), а затем – Великим Князем Николаем Николаевичем. И хотя вскоре выяснилась несостоятельность подобного замысла, реакция властных структур была достаточно показательна. В августе – сентябре 1920 г. были закрыты монархические газеты «Царь-Колокол» и «Русская Правда», а протоиерей Востоков предупрежден о необходимости «прекращения монархических проповедей». 20 сентября 1920 г. Врангель подписал приказ (№ 145) о «недопустимости политической борьбы», «пока враг у ворот». В приказе подтверждался, хотя и не столь эмоционально, принцип «непредрешения»: «Запрещаю всякие публичные выступления, проповеди, лекции и диспуты, сеющие политическую или национальную рознь… Враг будет побежден, и Русский народ во Всероссийском Народном Собрании сам решит судьбу будущего Государства Российского».