Белое дело в России, 1920–1922 гг.

Весьма интересные предложения содержались в докладах о путях возвращения российского государственного долга. Так называемые «царские долги» долгое время были «камнем преткновения» в вопросе признания России иностранными государствами «де-юре» и «де-факто». В докладе А. Г. Рафаловича, единодушно поддержанном всеми участниками «парижского форума», указывалось, что от своих долгов перед иностранными кредиторами Россия отказываться не собирается (в отличие от позиции большевиков, заявивших, что они отвечать за «долги старого режима» не будут): «…всякое Национальное правительство несомненно немедленно озаботится производством платежей по обязательствам России, руководствуясь при этом как соображениями личной выгоды, требующими восстановления кредита Государства и всего народа, так и соблюдая интересы своих кредиторов»[868]. Однако опытный финансист заметил безосновательность требований о возвращении «царских долгов» исключительно Россией. Получившие независимость Прибалтийские государства, Царство Польское, Финляндия и Бессарабия (Кавказские республики и Украину Рафалович независимыми не считал) должны были нести «бремя долга» пропорционально плотности населения и созданному за годы их пребывания в составе Российской Империи экономическому потенциалу[869].

Не менее актуальной представлялась и позиция по отношению к восстановлению в России золотого рублевого стандарта. По мнению большинства участников Комиссии, не следовало рассчитывать на быстрое возвращение золотого паритета рубля для производства расчетов на внутреннем и внешнем рынках. Ведь «всякий, кто знаком с современной теорией и практикой денежного обращения, согласится, что как в настоящее смутное время, так и в ту пору, когда наступит экономическое устроение страны, роскошь золотого запаса натурой России не нужна и не по средствам. Ей нужны и будут нужны финансовые эквиваленты золота, повышающие коэффициент его экономической энергии…»[870]. Валютный паритет признавался для рубля перспективнее золотого.

Укрепление золотовалютных резервов, строгое следование принципам «единства бюджета» и помощь зарубежных финансовых структур предполагали возрождение российской банковской системы. Перспективы представлялись как в восстановлении операций старых банков, так и в создании новых кредитных учреждений. Одним из них должен был стать Международный Эмиссионный банк. Выдвигалось три проекта будущей финансовой структуры. По мнению А. Г. Рафаловича, следовало акционировать Госбанк, оставив лишь часть его акций в распоряжении государства, и одновременно создать «при участии наших английских и американских друзей и при поддержке Российского правительства коммерческий Банк, который занялся бы валютными операциями и до окончания денежной реформы выпускал бы валютные коммерческие сертификаты, служащие исключительно для облегчения товарообмена». Этот банк способствовал бы товарообороту между Россией и иностранными государствами, а также стал эталоном в организации ведения финансовых расчетов, но при этом не допускал обращения валютных сертификатов на внутреннем рынке[871].

Второй проект, выдвинутый финансовым уполномоченным Российского правительства в Нью-Йорке В. И. Новицким и экспертом Парижского банка П. Гольцингером, предусматривал учреждение банка «для внешней торговли», «распределяющего валюту», которая будет поступать на его счета в качестве кредитов от «союзников». «Новое учреждение, имеющее выпустить знаки для торговли, будет по своему характеру являться расчетной палатой по торговле, предоставляющей импортерам в обмен на привозимые товары новые знаки, разменные на иностранную валюту…»[872]. При том условии, что внутри страны иностранная валюта не имела бы хождения, а выступала бы только в качестве эквивалента для товарообмена, а золотой запас следовало сделать основой для денежного обращения.

Пока Москва и Петроград были советскими, предполагалось открыть банк в Париже или в Лондоне и передать ему не только операции по кредитованию товарного рынка, но и использовать для финансирования поставок вооружения белым армиям. В Правление банка следовало бы ввести представителей от всех белых правительств, признающих власть Верховного правителя адмирала Колчака, и, таким образом, банк становился бы еще и полноправным финансово-политическим органом, представлявшим интересы России в Зарубежье.