Белое дело в России, 1920–1922 гг.

От имени Рейхенгалльского монархического съезда его председателем А. Н. Крупенским были отправлены приветственные телеграммы Семенову и Унгерну. В них говорилось о готовности «всемерно поддержать» Белое дело на Дальнем Востоке: «Счастье и победа да сопутствуют Вашим славным знаменам на благо восстановления могучей Монархической и Великодержавной России». В сущности, монархический «сценарий» для Монголии признавался Семеновым еще в конце 1919 г. После переговоров с Чжан Цзо-лином (в сентябре 1919 г.) атаман в принципе не возражал против намерений официального Пекина установить и признать в Халхе власть одного из губернаторов близлежащих провинций (говорилось, в частности, о губернаторе провинции Гирин Тугуне) с тем, чтобы его полномочия напоминали самодержавные.

Однако Унгерн, отрицая эти намерения, восстановил власть местной, национальной династии. Конечно, нельзя отрицать и определенного влияния мистических представлений Унгерна о своем предназначении как «защитника династий». Согласно воспоминаниям его собеседников (И. Голубев, А. Ивановский и др.), идея «восстановления в Китае Маньчжурской династии» возникла у него еще во время Синьхайской революции, в 1912 г.: «Он носил идею восстановления в Китае Маньчжурской династии…, в свою идею он свято верил и думал о ней на протяжении целого ряда лет, что когда-нибудь его мечта… примет реальную форму… Кроме того, он намеревался восстановить Монголию и видеть ее правящей, а не угнетенной Китаем и Россией. По его мнению, страна, давшая несколько веков назад Чингисхана и его непобедимые полчища, не должна сойти с политического горизонта, а должна постепенно переходить к прежнему величию. В такую мечту он верил и вложил в нее цель своей жизни».

При всей сложности военно-политической ситуации, сложившейся в Монголии весной 1921 г., однозначным становилось одно: движение Унгерна и Семенова отнюдь не ограничивается «местными интересами» и явно стремится к «общероссийским» целям «борьбы с большевизмом».

Боевые действия отрядов Унгерна весной – летом 1921 г. достаточно хорошо известны. Начиная свои операции против ДВР и Советской России в мае 1921 г., Унгерн сильно рисковал. Независимо от того, насколько велики были перспективы антибольшевистского повстанчества в Сибири и на Дальнем Востоке, жертвовать относительно прочным положением в Халхе во имя «создания Центральноазиатской империи» и «уничтожения большевизма» в России было неразумно. Своим переходом границы ДВР и РСФСР Унгерн дал повод для вооруженного вмешательства Советской России в дела Монголии, а «красные монголы» могли теперь рассчитывать на официальную поддержку РККА.

16 июня 1921 г. Политбюро ЦК ВКП(б) принял решение об оказании военной помощи монгольскому народу в борьбе с отрядами Унгерна и о вводе войск на территорию Монголии. В обращении Реввоенсовета к 5-й советской армии заявлялось: «Военные действия на монгольской границе начали не мы, а белогвардейский генерал и бандит барон Унгерн, который в начале июня месяца бросил свои банды на территорию Советской России и дружественной нам Дальневосточной Республики… Красные войска, уничтожая барона Унгерна, вступают в пределы Монголии не врагами монгольского народа, а его друзьями и освободителями… Освобождая Монголию от баронского ига, мы не должны и не будем навязывать ей порядки и государственное устройство, угодные нам. Великое народное собрание всего монгольского народа само установит формы государственного устройства будущей свободной Монголии».

До этого момента против Унгерна и монгольской армии планировалось наступление китайских войск, дополнительные контингенты которых отправлялись из Центральных губерний страны. И если результат операций против китайских войск возможно, мог быть успешным для белых и союзных им монголов, то в новых условиях Унгерн столкнулся с объединенными, многократно превосходившими его силами армии ДВР, РККА, «красными монголами» и китайскими отрядами.