Белое дело в России, 1920–1922 гг.

Из кандидатов для России наиболее подходящей казалась фигура Михаила Александровича Романова. Это был законный преемник Императорского Престола, в пользу которого отрекся Николай II. Его судьба была еще менее известна, чем судьба Царской Семьи, и вероятность его «чудесного спасения» признавалась весьма большой, неоднократно в различных белых регионах возникали слухи о «чудесном спасении» Великого Князя. Например, в марте 1919 г. (ориентировочно) на белом Юге распространялся т. н. Высочайший Манифест к «Великому русскому народу», обращенный будто бы от его имени: «Божией Милостью и волею русского народа Мы, Михаил Александрович Император и Народный посадник Всероссийский и проч. и проч. и проч.». В «Манифесте» говорилось, что Михаил прибыл «в Царьград и 17 марта» высадится «на Землю Русскую» в Севастополе и вручит «начальствование над всеми без исключения русскими силами» – как ВСЮР, так и РККА (!) – «Нашему дяде, Верховному Главнокомандующему Великому Князю Николаю Николаевичу».

В политическом контексте «Манифест» предполагал «изъявление воли народа» через Государственную Думу, созванную «из намеченных членов всех прежде бывших Дум». По истечении же года «после Нашего вступления в Москву и по водворению спокойствия и порядка в России» Михаил Романов обязался созвать Всероссийское Учредительное Собрание, призванное утвердить Его или «иное лицо» в качестве «Первого Посадника в Русской республике». Отдельными пунктами новый «Император» предоставлял «амнистию всем русским людям за все совершенное ими до времени Нашего прибытия в Царьград» и предполагал создание «одной русской партии» взамен многопартийной системы. Подобное сочетание двух представителей Дома Романовых (Михаила Александровича в качестве «Императора и Народного посадника Всероссийского» и Николая Николаевича в качестве Главковерха) было довольно популярным среди южнорусских монархистов (например, у последователей «монархической республики» А. Суворина (А. Порошина).

Конечно, «самозванство» подобного рода документов дискредитировало монархическую идею в не меньшей степени, чем пропагандистские лозунги большевиков. Однако подобные проявления должны рассматриваться в качестве показательных примеров несомненной эволюции, трансформации монархической идеологии в условиях революции и гражданской войны. Популярность идей восстановления монархии, опирающейся на решения Всероссийского Учредительного Собрания («Земского Собора» в лозунгах 1920–1921 гг.) не ослабевала. С другой стороны, поскольку многие монархисты были убеждены, что возрождение Империи должно сопровождаться проведением глубоких социальных реформ (в частности, аграрной), то Михаил Романов как нельзя лучше соответствовал роли нового «крестьянского царя», не связанного ни с прежней бюрократией, ни с парламентской «общественностью». Именно эти идеи широко распространялись среди повстанческих отрядов в Сибири, на Южном Урале в конце 1920–1921 гг. Итак, желтое знамя с вышитым на нем вензелем «М II» (Император Михаил II) развернулось над полками Азиатской дивизии, направлявшейся в поход на Советскую Россию…

Русские монархисты в Зарубежье приветствовали действия Унгерна, возлагая большие надежды на возможность скорого восстановления центра Белого движения на Дальнем Востоке и в Сибири. В статьях выходившего в Берлине «Двуглавого орла» давалась также примечательная характеристика геополитических причин и последствий выступления Унгерна: «Центр тяжести борьбы с большевизмом на Дальнем Востоке – сейчас в Монголии. Сами большевики прекрасно сознают это, придавая огромное значение Монгольским событиям. Они понимают, что в ближайшем будущем Монголия явится той дружественной базой, опираясь на которую, антибольшевики перейдут к решительным действиям… Монгольский «живой Будда» Хутухта, воспользовавшись помощью прибывшего с отрядом барона Унгерна, создал монгольскую армию и провозгласил независимость Монголии. Китайские войска были вытеснены. Издавна существовавшие дружеские чувства между монголами и русскими содействовали этому непонятному на первый взгляд сотрудничеству Хутухты и Унгерна… Чтобы понять, почему резидентам Монголии и Китая не оставалось другого выхода, как принять участие в монгольском движении, достаточно вспомнить действия Китайского Правительства по отношению к русским антибольшевикам: выдача красным интернированного в Маньчжурии и разоруженного отряда Атамана Калмыкова; дружественные переговоры Пекинского правительства с большевистским послом Юриным; заточение в тюрьму китайскими войсками русских резидентов в Урге и невероятные притеснения русских в Маньчжурии… Личность самого Унгерна встречает огромную оппозицию в некоторых интернациональных кругах Дальнего Востока и в части прессы. Причина – определенный идейный антисемитизм барона Унгерна, основанный на убеждении, что большевизм и еврейство – одно и то же».