Белое дело в России, 1920–1922 гг.

«Рабочим Председателем» Земского Собора стал экстраординарный профессор уголовного права Иркутского университета, бывший и. о. прокурора Казанской судебной палаты в 1917 г. Н. И. Миролюбов («Почетным Председателем» Собора был избран Святейший Патриарх Тихон (см. приложение № 23). Он был знаком с Дитерихсом еще со времени совместной работы по расследованию убийства Царской Семьи. Здесь проявилась традиционная для российского Белого движения тенденция – участие юристов в структурах управления и в общественно-политических организациях. Но, показательно, что Миролюбов еще до поступления в Казанский университет закончил (в 1895 г.) Казанскую духовную академию. В Харбине Миролюбов выступил с инициативой образования Юридического факультета, став первым его деканом[1169].

В его речи говорилось о важности принятия Дитерихсом поста Правителя: «…Пять лет наша родина страдает под игом интернационалистов, повергших во прах наши русские идеалы. Русский народ под влиянием демагогии, утомленный Великой войной, не мог понять и в свое время не понял своих вождей. Пошел за людьми, кои прикинулись вождями. Это были волки в овечьей шкуре, и только теперь, спустя пять лет, испытав на себе все последствия этого так называемого земного рая, русский народ осознал и осознает, с какого истинного пути сведен он извергами народа, и та анархия, которая царит теперь там, вдали от нас, должна быть в корне уничтожена.

Закон и порядок должны быть поставлены во главу угла, а не дикая революционная совесть, которая поставлена этими извергами во главу управления и царствия над народом. Мы думаем, верим и надеемся, что Вы… доведете наш русский народ до того конца, когда его возглавит единый Державный Хозяин Земли Русской, который возвратит России ее великодержавное значение…»

После оглашения Грамоты Дитерихс проследовал в Успенский Кафедральный Собор, где принял присягу: «…Отнюдь не ища и не преследуя никаких личных выгод, я обязуюсь свято выполнять пожелание Земского Собора, им высказанное, и приложить по совести всю силу разумения моего и самую жизнь мою на высокое и ответственное служение Родине нашей России, – блюдя законы ее и следуя ее историческим исконним заветам, возвещенным Земским Собором, помятуя, что я во всем том, что учиню по долгу Правителя, должен буду дать ответ перед Русским Царем и Русской Землей. В удостоверение сей моей клятвы, я перед алтарем Божиим и в присутствии Земского Собора, целую Слова и Крест Спасителя моего. Аминь».

8 августа 1922 г. Дитерихс «занял место С. Д. Меркулова, который первым принес ему поздравление и, сойдя со сцены, занял место в правительственной ложе». С приветственной речью к Дитерихсу обратился также глава Владивостокской Торгово-Промышленной палаты Б. Ю. Бринер, пообещавший «оказать поддержку» от лица «торгово-промышленного класса»[1170]. Правитель выступил с ответом, в котором обосновал свою политическую позицию: «В несчастную ночь с 27 на 28 февраля, под влиянием дурмана, Россия встала на революционный путь… Еще в 1880 г. наш великий пророк и писатель Достоевский в своем письме к Грановскому писал: «Когда народ в стремлении своего государственного объединения теряет принципы религиозно-нравственные, он, в сущности, теряет способность и быть государством, так как у него остается единственный принцип объединения во имя спасения животишек»… И вот, господа, заслуга Земского Собора… заключается в том, что начало нашей религиозной идеологии Земский Собор решил смело, открыто, во всеуслышание. Эта идеология зиждется не только в том, что сейчас мы должны снова вернуться к идее России монархической… Первой нашей задачей стоит единственная, исключительная и определенная борьба с советской властью – свержение ее.

Далее – это уже не мы. Далее – это будущий Земский Собор… Борьба сейчас должна быть не на жизнь, а на смерть с Советской Россией. После этого мы можем сказать Господу Богу: «Ныне Ты нас отпущаеши. Будут работать другие». …Теперешние призванные правители для этой борьбы, кем бы они ни были, даже хотя бы из Династии Романовых, не могут смотреть на себя в данную минуту как на Верховных Помазанников будущей России, ибо вопрос сей опять разрешается не нами. Династия Романовых могла быть Помазанниками, но для нас смертных нельзя и мечтать о том, чтобы принять на себя звание Правителей всей России. Мы Правители борьбы с Советской властью и Правители тех Государственных объединений, которые для этого рождаются… Я безусловно и смело могу сказать, что на этих принципах пойдет и сильнейшее объединение наших вооруженных сил, на этих принципах пойдет и сильнейшее объединение народа здешней земли с народом Советской России, который остался таким же, каковы и мы есть»[1171].