Белое движение. Исторические портреты (сборник)

Стратегическое взаимодействие стало оперативным после того, как на первой неделе августа, сломив сопротивление советских войск, «Восточный фронт» белых под командованием чешского полковника Р. Гайды проложил себе дорогу в Забайкалье. Отряд Семенова, к этому времени вынужденный вновь отступить на станцию Маньчжурия после жесточайших двухнедельных боев 13–28 июля у станции Мациевской (об их накале красноречиво свидетельствует неудачная попытка большевиков протаранить поезд Атамана вагоном-брандером, начиненным взрывчаткой и баллонами с удушливым газом), возобновил активные действия, имея целью «немедленным движением на Читу отвлечь на себя силы красных, чтобы облегчить чехам проход по Сибирской железной дороге на восток».

Вперед бросилась семеновская конница, менее чем в две недели очистившая пространство от границы до Онона и к концу месяца вновь вышедшая к Оловянной; тем временем 28 августа на станции Урульга партийно-советская конференция приняла решение о переходе к партизанским формам борьбы. 30-го на Оловянной произошла встреча передовых частей Восточного фронта и Особого Маньчжурского Отряда: «Сообщаю, что имею уж сообщение с Семеновым», – доносит 31 августа полковник Гайда. Девятимесячная эпопея горстки атаманских добровольцев завершилась воссоединением с братьями по оружию.

* * *

Переговоры с сибиряками начались, правда, не без взаимной настороженности, а подчиненный Гайды чешский капитан Э. Кадлец даже «со свойственной ему прямотой заявил, что, если нужно силой оружия усмирить непокорных, то он готов немедленно двинуть свой отряд». Однако опасения, что Семенов не проявит лояльности к утвердившемуся в Омске Временному Сибирскому Правительству, не имели серьезных оснований. Еще двадцатью днями ранее Атаман распустил Забайкальское Правительство; доказал свою несостоятельность и «Временный Правитель России» Хорват, небольшой отряд которого не был пропущен чехами в освобожденный уже ими Владивосток, а пребывание там самого генерала превратилось в череду унизительных для его самолюбия и престижа принятого им титула переговоров с союзниками. В ситуации, когда серьезной представлялась лишь омская власть, Семенов с готовностью заявил о ее признании, как только выяснил стремление Временного Сибирского Правительства бескомпромиссно «продолжать борьбу с большевиками до полного их уничтожения» и еще раз получил подтверждение своего полковничьего чина и должности начальника Отряда. Вскоре Семенов назначается на пост командующего 5-м Приамурским армейским корпусом, куда должны были войти реорганизованные части Особого Маньчжурского Отряда и формируемая 8-я Читинская стрелковая дивизия.

«1-го сентября, – писал Атаман в приказе по Отряду, – части отряда вошли в соприкосновение с частями Временного Правительства, власть которого простирается от Урала до нас. Объявляя эту искренно радостную встречу, я убежден, что совместной работой мы, все русские, объединимся в дружном стремлении к достижению общей цели спасения Родины».