Белое небо. При необходимости уничтожить

Олег неприязненно наблюдал за манипуляциями девушки. Многое становилось ясным – и болезненная худоба, и общая изможденность, и синяки под глазами, и та жадность, с которой они собирали разбросанные на земле артефакты после стычки с мордоворотами. Таких полупрозрачных доходяг-смертников в городе хватало.

Обретались они в заброшенной части – той, которую Зона достала восемнадцать лет назад, когда ударила по военному городку. Военные давно ушли из города, оставив пустые казармы с черными, закопченными стенами. Жители тоже покинули этот район, и их дома заняли бомжи, наркоманы, опустившиеся сталкеры, скупщики хабара и прочий невнятный люд.

С каждым годом наркоманов в городе становилось все больше. Гончар давно подозревал, что на наркотики молодежь подсаживает кто-то из местных барыг – зачем платить сталкерам полную цену за артефакты, когда то же самое наркоманы принесут практически бесплатно? Сначала эти глупыши пробовали наркотики по приколу, а потом уже не могли без них, бросали учебу, работу, влезали в долги, а заканчивали тем, что ради дозы шли в Зону. Последняя возможность получить заветный пакетик или ампулу – принести какой-никакой хабар на продажу. Жаль, что спасенная парочка оказалась из таких.

Удивительным было не то, что наркошам удалось найти «каштаны» – хотя их еще заметить и забрать нужно. Поражало другое: как они в Зоне живы остались, ни в одну ловушку не вляпались? Или под наркотой им сам черт не брат? И жалко их, и противно.

Вколов дозу, Лиса привалилась к стволу дерева и прикрыла глаза. Гончар встретился взглядом с Мартиной. Судя по ее вытянувшемуся лицу, мыслили они одинаково.

Мартина передвинулась поближе к молодым людям. Лиса приоткрыла глаза. На худеньком личике отразилась гримаска скуки и раздражения, Олег понял ее так: «сейчас мораль читать начнет». И не ошибся. Мартина действительно решила использовать привал для душеспасительных бесед.

– Послушай меня, дорогая, – тут Лиса закатила глаза, но Мартину это не остановило, – как же вы так? Неужели не было другого выхода?

– Значит, не было.

– Зона – не место для девушки.

– Вас это не касается.

Мартина проглотила грубость.

– Вы ведь такие молодые, вам бы жить да жить…

– Хватит!

Василиса даже уши закрыла ладонями, чтобы не слышать.

Мартина с оскорбленным видом отвернулась – она же хотела как лучше. Гончар не встревал. Воспитывать чужих великовозрастных детей – бесполезное занятие. И своих-то не очень получается.

И тут Андрея начало тошнить. Он тяжело перевернулся на четвереньки, и так, на четырех конечностях, пополз в заросли бузины, затем все же поднялся на ноги и побрел, пошатываясь. Василиса проводила его взглядом, дернулась, словно намереваясь пойти следом.

Гончар прикрыл глаза, однако расслабиться не удалось. Едва уловимо, на уровне слышимости, в ушах звучал писк, словно где-то неподалеку зудел надоедливый комар. Он уже собирался отмахнуться от насекомого, но так и застыл с поднятой рукой. Страшная догадка не успела оформиться, только окатила холодом и сжала сердце. Понимание пришло одновременно с раздавшимся криком Василисы:

– Там!..

Василиса пулей вылетела из-за кустов, выглядела она ужасно.

– Там!.. Там… – она задыхалась и никак не могла договорить.

Олег вскочил на ноги. Он и сам знал, что «там»: «паутина». Это она издает легкий, едва уловимый звон, когда ей удается поймать жертву.

– Сейчас!

«Паутина» – не самая страшная ловушка, если есть напарник, и смертельная, когда идешь один, потому что в одиночку выпутаться из нее вряд ли возможно. Хотя смотря какая «паутина». И смотря какой человек.

«Паутина» раскорячилась между стволами двух сосен – висела этаким гамаком, дрожа от дуновения ветра. И была она большой, густой, блеклого сероватого оттенка – то есть старой. Снизу, от земли, на смену зрелой уже тянулась молодая белесая поросль, похожая на парашютики одуванчика. Когда отомрет предшественница, она займет ее место.

Вляпался пацан нехорошо, влетел головой и плечом и залип. А «паутина» прямо на глазах накручивала на пойманную жертву новые и новые слои. Стянуты плечи, уже и на груди заблестели светлые нити, через несколько минут они затвердеют и станут прочными, как полимерное волокно, сдавят грудную клетку так, что невозможно будет дышать.

«Неужели не видел куда шел?» – чуть не вырвалось у Олега. Хотя, скорее всего, не видел – ведь чуть ли не на карачках полз, не разбирая дороги, да и кто знает, какую дрянь ему вколола девчонка.

Василиса потянулась, чтобы разорвать нити руками, но Олег прикрикнул:

– Не трогай!

Разорвать «паутину» невозможно, зато в нее можно влипнуть, если нити не затвердели. «Паутину» брал только огонь.

– Найди в моем рюкзаке… – начал Олег и осекся. Он же своими руками выбросил горелку на Фолклендах, опустошив рюкзак, когда бежал за Мартиной.

Черт!

– Зажигалка в переднем кармашке. Спички, что-то горючее есть? Неси все и быстрее.

– Не могу, – пискнула Лиса.

Гончар опоздал со своим предупреждением – девчонка попалась, увязла одним ботинком.