Белое отребье

Джонатан открыл крышку и залюбовался светом, который разлился над сосудом шприца, лежащего внутри, классический инструмент с незапамятных времен. Он покоился на бархатной подкладке. Мистер Джеффрис наслаждался тем, как шприц лег в его руку и стал продолжением тела. По сравнению с ним пластмассовые шприцы были игрушками. Дешевые и разовые, в соответствии с духом времени. Высокие стандарты повсеместно разрушались, и его делом было обратить внимание людей на традиционные ценности. Этот шприц возвращал его в те времена, когда общественный порядок был строг, а медицина была скорее храбрым экспериментом, нежели человеческим правом.

Он вынул инструмент из коробки и завернул его в новенький кусок замшевой кожи, который купил у одного из служащих гостиницы, мывшего его машину. Магазин был под стать отелю и специализировался на престижных автомобилях. Этим любопытным бизнесом занимался сикх, на которого работало бесчисленное количество скинхедов в синих униформах. Замша привлекла его внимание, и теперь он завязал ее длинным шнуром, специально вымеренным и отрезанным. Он сунул этот сверток в левый карман своего пальто, плотность замши защищала его от укола иглы, впрочем, иглу он отвернул от тела. Джеффрис отставил на место шкатулку и достал пузырек с жидкостью. Положил его в правый карман. Положил шкатулку обратно в ящик и повернул ключ, поставил клавиатуру на стол и покинул офис, предварительно убедившись, что запер дверь. Он старался оставаться спокойным, хотя не мог справиться с неким возбуждением. Он остановился и досчитал до двадцати, а затем продолжил прогулку.

Следуя в определенном направлении, мистер Джеффрис старался выдерживать успокаивающий ритм. Его ноги двигались легко, а дыхание было ровным. В следующие несколько минут обнажится практический аспект его работы, будет ясна причина его присутствия в больнице. Этот акт придаст его жизни более глубинное значение. Это возможность истинно служить обществу, изменять мир к лучшему, и если бы он не был честен, он был бы никем, он знал все о первобытных инстинктах, прячущихся в душе каждого человека, даже таких образованных и чувствительных людей, как он сам. Мистер Джеффрис был экспертом в вопросе контроля эмоций, но даже после стольких лет присутствовала толика возбуждения. Конечно, это акт восстановления равновесия. Энергия должна быть перенаправлена в нужное русло, конечный результат скажет все. Профессионализм — это существенный фактор, и он был горд своим умением проводить самые ответственные моменты своей работы. Здесь не было места для ошибок, и он не совершил ни одной. Его успех был заработан тяжким трудом, он потерял бы все, если бы хоть раз ошибся.

Как всегда, стены коридоров были пусты и безлики. Случайно он замечал доски с официальными объявлениями, плакаты и брошюры, затем рисунки и картины, ни один из них не стоил его секундного взгляда. Эти листы бумаги, затерявшиеся на штукатурке, были похожи на окна окружающих домов, слившихся с асфальтом. Он ехал, созерцая местные дороги, и эта убогость еще больше подчеркивала важность его работы, коридоры больницы и улицы города как в зеркальном отражении повторяли друг друга. Все брошено гнить и истлевать, проведение необходимых мер игнорировалось, потому что это слишком больно или требует некоего усилия. Слишком много людей сидели вокруг, как на церковной службе, и замедляли приход неизбежного. Нужно было делать выбор и принимать решительные действия, не имеет значения, что эти решительные действия было трудно воплотить, что этот труд покрыт кружевом сожаления. Он был реалистом и верил в это всем сердцем. Он не смог бы продолжать, если бы не верил.