Белое перо

– Вопрос цены, госпожа директор. Не более.

– Встречи с девушками проходят в гостевом доме. К вашим услугам наши лучшие сотрудники и номера. Бассейн, изысканная кухня, бесплатный бар на время вашего пребывания.

– Все блага, – подтвердил Элигос. – Прекрасно. Я согласен и надеюсь, что ваши слова – не обычное бахвальство.

– Поверьте, господин Элигос. Вы не останетесь разочарованным, – ответила Радомира. – Можете остаться у нас, а утром мы приведем ваш заказ.

– Прошу меня простить, но есть еще дела, госпожа директор, – хмыкнул демон, посмотрев на часы. – Бизнесу уделяется основное время, а развлечениям лишь быстрый миг.

– В таком случае, Курт вас проводит, – кивнула Радомира и протянула демону пластиковую карточку черного цвета, на котором было нарисовано розовое сердце. – Ваш пропуск. В десять утра она будет вас ждать.

– Благодарю, Радомира, – усмехнулся Элигос и поднялся со стула. Он задержался в дверях и, повернувшись, поклонился директору. – Я буду ждать утра. Доброй ночи.

– Доброй ночи, господин Элигос, – улыбнулась женщина, убирая деньги, полученные от демона, в сейф.

– Плохой день, приятель? – участливо спросил бармен, когда Элигос, сев на высокий стул рядом со стойкой, махнул рукой.

– О, не строй из себя психолога, человек, и налей мне лучшего виски, – поморщился демон, доставая портсигар.

– Бармен и есть психолог, – улыбнулся татуированный парень, смерив демона веселым взглядом. – Ночью клиенты так и прут.

– Ночью вся гадость лезет из щелей, – кивнул Элигос, закуривая сигарету и бросая на стойку пару крупных купюр. – Оставь бутылку.

– Согласен, – хмыкнул бармен. – За полчаса до вашего прихода здесь подрались два ревнивца из-за одной женщины, кого-то бросили, а кто-то нашел себе подружку на ночь. Вы называете это гадостью, а я клиентами. Они мне делают выручку, а не туристы днем.

– Стало быть, ты – ночной психолог, – улыбнулся демон, поднося к носу стакан. – И готов мириться с гадостью, пока гадость платит тебе?

– Да. Хочешь жить – умей вертеться, – ответил тот. – Жизнь – дорогая штука.

– Дорогая. Только мы о разном говорим, человек, – мрачно буркнул Элигос и залпом осушил стакан, после чего поморщился. – Хороший напиток. Печет в груди, будто я уже дома. А может, мой дом здесь? Как думаешь?

– Твой дом здесь, пока ты сам этого желаешь.

– Точно. Или пока у меня деньги не закончатся.

– Или это, – рассмеялся парень, протирая стакан чистой тряпкой.

– Скорее, у тебя вся выпивка закончится, чем у меня деньги, – съязвил демон и указал пальцем на пустой стакан. – Повтори.

– Конечно, – бармен, налив в стакан еще янтарной жидкости, с сочувствием посмотрел на Элигоса, который, заметив это, неприятно усмехнулся.

– Ты мне сочувствуешь, – констатировал он, затягиваясь сигаретой. – Удивительно. Человек сочувствует демону. Хотя, люди всем сочувствуют. И только. Дальше сочувствия ничего не происходит. Лицемерное сочувствие. У тебя оно как раз такое. Ты участлив к моим проблемам, пока полон мой кошелек, но стоит ему опустеть, как твое сочувствие исчезнет. Точно так же ты сочувствуешь проблемам своих родных, человек.

– Что? – нахмурился бармен, заставив демона рассмеяться.

– О, я задел тебя за живое. Обожаю задевать оголенные нервы ваших жалких душонок и наблюдать, как вы корчитесь от правды. Ты знаешь, что я прав, человек.

– Не знаю, о чем вы вообще говорите.

– Знаешь. Вчера к тебе пришла сестра, которой была нужна твоя помощь. Твое лживое сочувствие, – усмехнулся Элигос, чьи глаза слабо покраснели. – Ты дал ей его. А потом забыл о ней, когда сестра ушла. Тебя больше волновало пятно на диване, оставленное слишком жаркой подружкой, которую ты подцепил в этом баре. И плевать, что ты сам подстроил ссору этой подружки и её недалекого кавалера.

– Откуда ты знаешь? – побледнел бармен, отступая в сторону.

– Я вижу твои грехи, человек. Грехи каждого человека. Но ты уже наказан. А раз ты наказан, то у меня нет никакого интереса наказывать тебя.

– Кажется, ты уже напился, приятель, – рассмеялся парень. – Ты наблюдателен. Наверняка все сам вчера видел и слышал, поэтому и знаешь.

– Уберешь бутылку, и я сломаю тебе руку, – мрачно буркнул демон, когда бармен попытался убрать полупустую бутылку с виски со стойки. – Я за нее заплатил и выпью все, до капли.

– Не горячись!

– И не думал. Я расстроен, человек.

– Чем?

– Вами, – хмыкнул Элигос, смерив парня презрительным взглядом. – Любимые дети… Почему Он вас так любит, а? Я так и не могу понять.

– Кто «Он»? – вконец запутался бармен.

– Неважно, – ответил демон. – Ты слишком глуп и мелочен, чтобы ответить на вопрос. Будь здесь юная леди, она бы смогла ответить. Но её нет. Её выставляют на продажу, а я сижу здесь и пытаюсь удержать на лице равнодушную маску. Ты не сможешь дать мне ответ на этот вопрос. Только Он может, но Он молчит. Плевать. Мне надо проветриться. Здесь так и смердит грехом, человек, как бы ты не натирал посуду и полы.

– Ты сказал, что я уже наказан, – хмуро бросил парень, когда Элигос долил остатки виски в стакан и медленно осушил его. Демон недобро усмехнулся и кивнул. – И каково мое наказание?